Кицунэ Миято - Игра по фальшивым нотам

Именно там в декабре девяносто восьмого, заметив знакомое имя, он купил книгу «Гарри Поттер и волшебный камень». Магглы переиначили «философский камень» на «волшебный», несмотря на то, что в их культуре тоже встречалось такое понятие.

Прочитав книгу, он позвонил в «Форт Валлей», чтобы узнать, что «его брат» до сих пор не очнулся.

Норту захотелось проверить, всё ли с тем в порядке. На Рождество он вернулся в Шотландию, чтобы вычитать в «Пророке» о поступлении Лже — Героя в университет и понять, что семь месяцев в коме — это ужасно.

Он летал в разные страны. Пытался жить своей жизнью, но не смог забыть измождённого парня, подключённого к системе. В этом могла быть и его вина. Он защитил приборы от магии и, возможно, не дал магии самой позаботиться о Гарри. Норт не знал, было ли правильней просто оставить Поттера где–нибудь около Святого Мунго, и был ли бы Гарри там в безопасности, но…

Его поездки всегда оканчивались возле койки в палате «Форт Валлей». В конце концов, в две тысячи шестом году он принял решение осесть в Шотландии и поднять Гарри с помощью зелий и колдомедицины. Он устроился на работу в Каледонском университете, купил дом, благо путешествия у него были не только ради интереса, но и практикой добычи и доставки редких ингредиентов для зелий, а также способом зарабатывания денег. Благодаря ментальной магии Норт смог познакомится с нужными людьми «тёмной стороны», и, как оказалось, «быть волшебником» — очень выгодно. Устранить его не могли, или думали, что устранили. На таможне никогда не досматривали, или думали, что досматривали. В основном сферой его деятельности были машины. Очень удобно уметь уменьшать вещи или иметь безразмерный саквояж. Несколько перелётов, и он мог позволить содержать Гарри в отдельной палате и купить несколько домов в пригороде Глазго вместе с тремя акрами земли. Два дома из трёх он сдавал, поэтому в университете работал для удовольствия, и чтобы иметь под рукой ещё одну лабораторию.

Ему было совестно читать в глазах Гарри, который думал, что он все двенадцать лет провёл с ним, благодарность. И не поворачивался язык сказать, что деньги, на которые он того содержал и лечил, были заработаны не совсем честным путём. Зная щепетильность Поттера, это могло обернуться чем угодно.

Норту было глубоко наплевать на мышиную возню, которую снова затевал Альбус в Британии. Он не собирался ни вмешиваться, ни мстить, ни искать правды, ни каким–то образом «возвращать себе имя и поруганную честь». Ему очень нравилось быть Нортом Салливаном, у которого был младший брат и не было отца–алкоголика.

Но в мыслях Гарри, который был не в силах закрывать своё сознание, нет–нет да мелькали различные идеи по поводу его жизни. Несмотря на то, что телу парня было почти тридцать лет, внутри он оставался всё тем же неугомонным гриффиндорцем, который лез во всё, что может плохо кончиться.

— Извини, что задержался, не думал, что линзы так сложно будет надеть, — тихо хлопнул дверцей Гарри, пристёгиваясь. Его глаза чуть покраснели.

Норт придирчиво осмотрел своего «брата», который без очков сильно изменился.

— Но линзы — это всё равно так круто! — широко улыбнулся тот. — В сто раз лучше, чем в очках, даже улучшенных чарами. Патрик был прав. Не насчёт чар, конечно же, а насчёт очков.

Когда Норт три года назад увидел своего нового аспиранта, он сразу заметил некоторую похожесть того с Гарри. Возможно, виной тому стали круглые очки, вихрастые тёмные волосы и такая же неуклюжесть. Впоследствии Патрик Робертсон оказался не совсем «таким же», но впечатление осталось. Вообще–то, магглы никогда его не интересовали в качестве сексуальных партнёров. Совокупляться с магглом было немногим лучше, чем с резиновой куклой. Разве что «кукла» была тёплой и могла приготовить завтрак. И дело было не в мнимом превосходстве над «простецами», а в отсутствии у тех магического ядра. Благодаря сексу мага с магом происходил обмен энергетикой, который благоприятно действовал на общее состояние организма, обновлял его, давал возможность к более продолжительной жизни. А также дарил особую эйфорию, которую трудно сравнивать с простыми животными спазмами, называемыми «оргазмом». Да, приятно, но не сравнить с «настоящим сексом».

Поэтому он никак не мог понять свою мать, которая променяла жизнь волшебницы на Паучий Тупик и быструю старость, подозревая, что ту кто–то проклял. А если учесть, что в последние пятьдесят лет прервалось много чистокровных родов, то из всех кустов начинает мерещиться длинная седая борода небезызвестного любителя лимонных долек.