Кристофер Сташефф - Чародеи [Побег. Чародей поневоле. Возвращение короля Кобольда]

— Они хотели сжечь тебя, — прошептала Гвен со слезами на глазах. — Они делали это из страха, страх переполнял их души… Они оскорбляли тебя, они мучили тебя!

— Это возродит мертвых? — Агата бросила пылающий взгляд на Гвен.

Гвен пристально посмотрела на опустошенное лицо.

— Агата… Она прикусила нижнюю губу, потом решилась. — Ты хочешь вернуть те жизни что забрала?

— Не говори глупостей! — выпалила ведьма. — Жизнь бесценна, невозможно вернуть ее, раз уже ты лишил ее кого-то!

— Правильно, — задумчиво произнес Род. — Таких убытков не возместишь.

Злая Агги посмотрела на него, и Роду показалось, что его замораживает ее взгляд, словно Дурной Глаз. Потом старуха улыбнулась, и взгляд ее стал легче.

— Так-то! — Она откинула голову и засмеялась. Просмеявшись, она вытерла глаза и кивнула. — Я поняла, зачем ты пришла ко мне: я вам понадобилась, так? Народу этой земли угрожает опасность, и им нужна сила старой Агаты! И они послали тебя просить меня о помощи! — Ее старческое тело опять сотряслось от кудахтанья. Потом она утерла нос своими длинными костлявыми пальцами. — Да-да! Они решили одурачить меня, подослав тебя ко мне, дитя мое? — Она снова разразилась смехом.

Род помрачнел; все это ему уже порядком надоело.

— Я бы не назвал это словом «одурачить».

Смех старухи резко оборвался.

— Не назвал бы? — прошипела она. — Но ведь вы просите моей помощи, разве не так? — Она перевела взгляд на Гвен. — Это он заставил тебя, да?

— Нет! — воскликнула Гвен. — Я пришла по собственной воле… просить тебя…

— По собственной воле! — Ведьма пришла в ярость. — У тебя нет шрамов на спине и груди, тебя не мучили? Ты не знаешь, насколько они ненавидят меня, что пришла просить от их имени?

— Ты ошибаешься. — Гвен почувствовала, как странное спокойствие разливается по ее телу. — Дважды меня проклинали и трижды пытали, четыре раза привязывали к столбу, чтобы сжечь на костре… Я осталась жива только благодаря Крошечному Народу, моим добрым и верным друзьям. Да, я знаю, что такое их ненависть, хотя эта злоба и не такая, к какой привыкла ты. Но…

Старая ведьма кивнула и задумалась.

— Но ты жалеешь их.

— Да. — Гвен опустила глаза, прижала руки к Груди. — Да, я их жалею. — Ее глаза встретились с глазами Агаты. — Ибо их страх — это страх перед огромной темной силой, которой мы обладаем, страх перед неизвестностью и той непредсказуемой судьбой, что мы им несем. Они ищут жизни и добра в ночном кошмаре, им неведомы мысли о любви к ближнему, радость полета при лунном свете. Разве не заслуживают они жалости?

Агата медленно кивнула. Глаза ее покрыла пелена, она перенеслась куда-то далеко-далеко, в другое время.

— И я думала точно так же, когда была маленькой девочкой…

Тогда пожалей их, — сказала Гвен, стараясь не идти на поводу у эмоций. — Пожалей их и…

— И прости их? — Агата снова вернулась в реальность, затрясла головой, уголки ее губ скривились. — Я бы могла простить их сердцем, я бы простила им шрамы и удары, раскаленные иглы, цепи и горящие лучины под ногтями… да, я бы простила даже это… — Глаза ее снова затуманились, всматриваясь в прожитые годы. Но оскорбление моего тела, моего прекрасного девичьего тела и цветущего зрелого женского тела… Все эти долгие годы… моя нежнейшая кожа и самая сокровенная часть моей души, мое истерзанное сердце, питающее снова и снова их ненасытный голод… нет! — Голос ее заклокотал, стал гортанным. — Нет и еще раз нет! Этого я им никогда не прощу! Их жестокости и дикого голода! Они приходили сюда только для того, чтобы взять меня, а потом втоптать в грязь, они шли за моей трепещущей плотью… а потом проклинали меня, кричали: «Проститутка!» И снова и снова по-одному, впятером… Они приходили… Нет! Этого я им никогда не прощу!

Гвен вся задрожала, самообладание покинуло ее, на лице отразились все ее переживания. Агата посмотрела на нее.

— Жалей их, если хочешь, — произнесла она, — но никогда не смей жалеть меня!

Она смотрела на Гвен какое-то время, потом стала помешивать варево в котле.

— Ты скажешь, что не их в том вина, — пробормотала она, — что больше я во всем виновата, что их голод тянул их ко мне, как и мой не отвергал их. — Она подняла голову, прищурила глаза. — Ты разве не знаешь? Гейлен, колдун, живущий в Темной Башне. Вот кто должен был утолить весь мой голод. Самая великая колдунья и самый великий колдун королевства должны были жить вместе, разве не так? Но он единственный из всех мужчин, кто не пришел ко мне, свинья! О, он, конечно же, скажет, что слишком добродетелен, чтобы быть отцом ребенка в этом дьявольском мире, а на самом-то деле он просто боится, что его признают отцом этого ребенка. Трус! Свинья!