Array Semenoff - Вжиться и выжить[СИ]

— Да, и еще один вопрос остался нерешенным, Гато–сама, — оторвал я коротышку от бумажек и массивного калькулятора.

Кстати я такой, антикварный, по моим меркам, агрегат в этом мире я видел впервые. Он больше походил на кирпич с кнопками. Черный, с потертыми углами, пластмассовый короб, здоровые прозрачные кнопки, внутри которых были черные цифры и значки.

— В чем дело? — спросил Гато, даже не отрываясь от бумажек.

— В том, что всякие проходимцы собирают ваши деньги, Гато–сама. А происходит это потому, что крестьяне не знают, когда приходят сборщики налогов и сколько они возьмут. Решать вам, но мне кажется, что лучше будет брать со всех деревенских меньше.

Я сделал вид что задумался, а потом добавил:

— И, конечно же, по графику. Это дешевле и проще, чем потом бегать подавлять восстания и вырезать деревни…

Гато заинтересованно поглядел на меня, сдвинув очки на кончик носа. Глаза у него были маленькие, непонятного темного цвета, из–за размера разобрать было сложно.

— Повтори.

Почти слово в слово я воспроизвел свой спич и добавил:

— С опустевших деревень прибыли не будет. А это ведь ваша земля и она должна приносить деньги.

— А ты прав! — достал магнат чистый лист. — Порядок должен быть везде.

Засев за бумаги, Гато даже не соизволил меня отпустить. Пришлось кашлять, привлекая к себе внимание.

— Что–то еще придумал?

— Нет. Я могу идти?

Гато отмахнулся от меня, что–то быстро выцарапывая ручкой на листе.

— Вставайте, соплежуи. — повернулся я к бандитам, поднимая одного за шиворот.

Остальным тоже пришлось помогать встать, прежде чем выпнуть их из кабинета. А в коридоре они упали на колени и истошно мыча, долбились лбами в пол. А подняться — никак. Руки связаны за спиной. На это представление с веселым любопытством смотрели ронины и мои подручные, терпеливо ждавшие нас в коридоре и изнывавшие от скуки.

— Ножки отсидели? — брезгливо поморщившись, поднял одного из бандитов за шкирку. — Бедняжки, — откровенно измываясь, поцокал языком и покачал головой. — Ничего, на каменоломнях или в шахте что–то подобное вам точно не грозит.

Смешки прекратились, а кто–то в тишине вякнул: «Я говорил!»

Уходя из резиденции Гато, я заметил одну странность. А именно то, что перед его кабинетом явно была приемная со столом, похоже, что для секретарши. Но никого не было.

Хм, а раньше я как–то даже не обратил на это внимание. Странно, неужели у Гато нет верной помощницы — разносчицы кофе и бумаг?

Один из пленников споткнулся и чуть не упал под ноги расходившимся бандитам.

— Пошевеливайтесь, а то я решу, что премия мне не нужна! Для тупых поясняю — прирежу и брошу в канаве.

Бандиты выпучили глазки и сглотнули, причем как пленные, так и мои подчиненные. Когда я остался один, они попробовали напасть, но получив пару затрещин, успокоились и убежать больше не пытались.

Уже на подходе к складу я почувствовал вонь немытых тел и туалета. Мда, одно дело слышать, а то другое дело видеть. И чувствовать запах.

— А раньше я думал, что тут держат живых свиней. — пробурчал я, приостановившись, чтобы натянуть на лицо ворот водолазки. Ответом мне было лишь недоумевающее мычание.

Молчаливый укор, безысходность, тоска, боль, страх…

Я с трудом удерживал себя от порыва освободить людей и поубивать охранников–работорговцев, которые сидели в тепле около печки, похожей на буржуйку, когда их «товар» кутался в тряпье в ничем не обогреваемом складе. Мимо меня прошел хмурый детина, тащивший за собой двух девушек.

— Даже не думайте сбежать. Сделаете свои дела и постучите.

Сдав бандитов, я получил за них небольшую пачку мятых купюр и даже не стал торговаться. Торговец живому товару обрадовался, и сказал, что заплатил бы больше, но уж в больно неудачное время я пришел — предыдущее судно ушло всего неделю назад, а цены перед отплытием всегда самые низкие. И придет снова не раньше, чем три недели, а скорее — позже. Больно уж мало народа отправились в рабство в страну Волн в прошлый раз. Спешили, но не успели с той партией. Что сейчас сидит в клетках. Я поблагодарил его за совет и поспешно ушел. Слишком тяжело было находиться в этом месте.

Оказавшись снаружи, я пошел на берег, возвращаться в гостиницу сейчас не хотелось.

Под ногами шуршали серые голыши, которые перекатывала темная холодная вода, обдавая солеными брызгами крупные валуны и покрытые склизкими водорослями сваи пирса.

Встав на один из камней, я подставил лицо без очков мелкому дождю. Холод немного меня отрезвил. Но все равно было тяжело осознавать, что сейчас я ничем не мог помочь этим людям.