Алексей Будников - Огниво Рассвета

— Не бойся, — сказал смотревший на меня абсолютно спокойно Гранмун, после чего его лицо потекло, кожа слезла, череп оголился. Волосы осыпались, глаза выпали из глазниц, зубы — из открывшихся челюстей. Всего спустя несколько секунд старейшина обратился лишь горячей лужицей, прикрытой сверху дорогими одеждами.

Из леса выбежала Фленора, упала на колени близ того, что только что было ее дядей, владыкой Тьенлейв.

— Ушел. Решил уйти. — Она грозно вцепилась в платье Гранмуна. На глазах не было ни намека на слезы. — Давно пора. Уж заждались мы. При нем погасло б пламя.

Вдруг она резким движением подняла на меня хищный взор. Ее лицо исказилось, глаза впали, появились и углубились морщины, поседели брови. Она раскрыла чернейшую пасть и прокричала:

— Мертвец! Прочь от плоти!!!

Ее голос накатил на меня волной, ядром ударил в грудь, отбросил, покатил кубарем. Я растянулся на земле, скалясь, уперся, с трудом поднялся обратно на ноги, глубокими рваными вдохами пытаясь восстановить дыхание. По лицу захлестал ливень. Небо моментально охватила черная грозовая мгла, прогремел громовой раскат. Сам же я очутился на палубе огромного, попавшего в шторм корабля. Людей метало из стороны в сторону, выбрасывало за борт, подхватывало и уносило ураганным ветром. Царил крик, хруп, лязг. Спиной ко мне в нескольких шагах поодаль стоял капитан — во всяком случае, это мне пришло в голову, едва я взглянул на его одежды. Недлинный плащ телепало, едва не разрывая, треуголка лишь благодаря придерживавшей ее руке с перстнями держалась на голове.

Человек обернулся, взглянул на меня из-под низких, черных бровей.

— А, ты уже здесь? — пошевелились пышные, спускавшиеся до подбородка усы, из-под которых не было видно губ.

Он хотел было что-то добавить, но я этого уже не услышал. Захрустев, пол подо мной прожгло насквозь, и он треснул, пустив меня в недолгое падение в беспросветную черноту.

Сапоги повстречались с чем-то твердым, раздался протяжный железный звон. Все озарилось рыжим пламенным светом. Теперь я стоял уже не на деревянных досках, а на огромной наковальне, конца и края которой было не видать. Вокруг — обстановка титанической по своим размерам кузницы, что трещала, пышала жаром, звенела и грохотала. А надо мной, сжимая в руке здоровущий, как и все здесь, молот навис неухоженный муж с густой, неопрятной бородой. Его серые глаза с удивлением вонзились в меня.

— Вот ты где прятался! — сказал он победным тоном, занес молот и со всего размаху ударил по мне.

Я инстинктивно занес руки над головой, словно пытаясь остановить несущуюся на меня многопудовый инструмент. Глаза зажмурились, послышался звук удара железа о железо. И все стихло.

Веки боязливо отворились. Никакая кузница меня теперь не окружала — лишь тихие, спокойные лесные заросли с невысокими вязами, замшелыми пеньками да сорной травой. Однако долго эта мирная тишина не продержалась. За спиной что-то яростно зашуршало, я обернулся и увидел выскочившего на меня неведомого зверя. Он был черный, как сама ночь, зенки его блестели, точно звезды, а тело подергивалось, будто состояло из настоящей тьмы. Тварь зарычала и, не теряя времени понапрасну, бросилась на беззащитную жертву. Ноги сами понесли меня прочь. Я не оглядывался, лишь слышал топот чудовища и его частое дыхание. Деревья выплывали из-под земли в десятке шагов впереди и тут же пролетали мимо, настолько быстрым был мой бег.

Вдруг, я услышал тихий визг и томный удар. Топот и дыхание стихли. Я остановился, обернулся. Тварь лежала на боку чуть позади меня, привалившись к древесному стволу. Из шеи под самой черепушкой выглядывала вошедшая в нее на пол древка стрела с бледным оперением.

— Есть! — услышал я чей-то приглушенный расстоянием торжествующий возглас. — Готова!.. Эй! Там еще один! Ну-ка иди сюда, куда собрался?!

Последние слова я услышал уже на бегу, пытаясь скрыться от явно заприметивших меня и пожелавших сделать своей жертвой стрелков. Но не пробежал я и десятка шагов, как они получили свое — стрела вошла мне точно в колено, подкашивая ноги и заставляя меня невольно пропахать лицом несколько ярдов вязкой земли.

Но боли не было. Я тут же вскочил, намереваясь продолжить бегство. Но это оказалось ни к чему.

Лес уступил место высокому утесу, что едва не доставал до рассыпавшихся по ночному полотну звезд. На его краю, возведя руки к небу, стоял человек в длинном темно-синем плаще.

— Вот и ты, — сказал он, не оборачиваясь, и расхохотался.