Барб Хенди: Страж поневоле

Бея достаточно хорошо понимала систему диктатуры своей страны, но мародёрство и насильный призыв на военную службу мужчин из деревень были немыслимы. Политика Древинки сильно отличалась от других стран.

Вместо единоличной власти наследственной монархии, Древинка была землей множества князей – глав благородных домов с собственной провинцией в несколько вотчин. Но все они служили Великому Князю, который избирался каждые девять лет на собрании глав дворянских домов.

Сейчас правил князь Родек из Энтов.

Дом Верени был заметным исключением. Он был сформирован из наёмников на службе первых захватчиков этого региона. Верени служили королевской гвардией занимающего трон. Они защищали замок текущего Великого Князя в Кеонске. В свою очередь, они были лишены возможности поставить своего князя на трон или создать свою провинцию.

Одни только Верени служили стражниками в Кеонске, защищающими занимающего трон князя. Это давало им такую ​​власть, которой не было у других благородных домов.

Так что могло привести к этой кровавой расправе?

-Ты слышала, что-нибудь?- повторила Бея.

-Немного,- тихо ответила Юлиана. - Несколько месяцев назад князь Родек покинул замок в Кеонске, чтобы разрешить семейные вопросы своего дома в Энемуске. Он оставил за себя своего советника, барона Бускана. Пока князь был в отъезде, его советника убили. По-видимому, многие Энты ненавидели барона, но они упрямо винят Верени в его смерти. Верени, в свою очередь, обвиняют Энтов в убийстве советника и попытке сокрытия преступления,- она замолчала, чтобы перевести дыхание. - Я не слышала, как именно всё случилось, но в Кеонске были бои... которые быстро переросли в стычки по всех стране.

Бея с отвращением покачала головой. Оказывается, дело было не во власти, а в банальной гордости.

-Идиоты,- она сплюнула, глядя на разрушения вокруг, и другая мысль пришла к ней в голову. - Разве прошлой ночью Верени не были в крепости?

-Нет, слава богам,- выдохнула Юулиана. - Они оставили зупана в покое. Я не знаю, почему, но меня это и не волнует.

-Зупан попытается закрепиться в замке?

-Нет. Он говорит, что это невозможно, так как крепость слишком старая и обветшалая. Так что мы собираемся делать все, чтобы она выглядела пустой. Вот почему мне пришлось уйти тайком. Он не хотел, чтобы кого-то видели, но я не могла... Я должна была прийти сюда и осмотреться.

Бея скрестила руки на груди. Зупан Каделл не был дураком. Создание иллюзии, что в крепости никого нет, было лучшим выбором, оставленным ему. Но она не могла винить Юлиану в том, что девушка пришла искать других выживших.

-Больше никого не осталось,- сказала Юлиана в отчаянии. - Мы должны вернуться в замок. Надя будет рада видеть, что ты в порядке. Зупан говорит, что если солдаты вернуться, мы все можем спрятаться в подземельях, где никто не будет искать. Сейчас мы, должно быть, в безопасности.

Бея оглядела дымящиеся останки Чеместука. Она знала, что не сможет жить в крепости, прячась, как крыса, и дожидаясь солдат. Ее дома здесь больше не было.

Юлиана сделала несколько шагов назад в сторону дороги, но затем остановилась:

-Бея... ты идешь?

Бея покачала головой:

-Нет, моя девочка. Моя семья в другом месте, и они уже пригласили меня присоединиться к ним.

Голубые глаза Юлианы расширились:

-О чем ты говоришь? Бея, ты не можешь сейчас идти пешком по дорогам. Тебя убьют... или что еще хуже! Пожалуйста, пойдем со мной.

Если бы Юлиана знала, как далеко Бея планирует отправиться... Бее нужно было ехать прямо на запад через очаг гражданской войны, мимо Энемуска, оплота Энтов, и пробраться на границу с Белашкией. Если ей удастся зайти так далеко, сохранив свою шкуру, то ей нужно будет добраться до побережья, чтобы отыскать Миишку и таверну «Морской лев».

За всю свою жизнь она никогда не была дальше нескольких лиг от Чеместука.

-Нет, моя девочка,- сказала она, стараясь казаться уверенной. – Ты возвращайся. А я соберу здесь то, что может пригодиться в пути.

Лисил дал ей надежду на безопасный дом с настоящей семьей. Она сейчас очень нуждалась в этом.

***

Бее не нужно было говорить, что дороги небезопасны. Любой идиот понимал, чего могло стоить путешествие в разгар гражданской войны. Но она и не шла по дороге, пробираясь лесом и держа её в поле зрения, чтобы не потеряться. После двух дней такого пути она порядком вымоталась.

В Древинке почти всегда было сыро и грязно, и под запахом суглинка и палой листвы таился вездесущий тонкий флёр гниения. Лес почти скрывал небо своей кроной. Ее юбка промокла от влажных листьев, на лице появилось несколько серьезных рубцов от веток.