Лев Вершинин: Хроники неправильного завтра

Лет пятнадцать назад в каком-то малоизвестном журнальчике я прочел статью, в которой говорилось, что сатанги пришли в наш мир, дабы спасти зашедшую в тупик цивилизацию от неминуемого разбивания головы об стенку. Автор, правда, ссылался на источники анонимные, а значит — правительственные, ну а правительственная информация в смысле достоверности сами знаете… Но в его рассуждениях виделся резон.

Некогда мне довелось принимать делегацию сатангов, которые совершали турне по городам-музеям Земли. В приватной беседе тварюшки сознались, что их несколько шокируют изображения им подобных на картинах с луками в руках. Моих гостей можно было назвать рассерженными, если бы было с чем сравнивать, но сравнивать было не с чем, поскольку никто и никогда не видел рассерженного сатанга. Вообще, эти создания славились беспристрастностью и неприязнью к оружию. Прочем ненависть эта была лишь частью общей неприязни ко всякого, рода конфликтам. Выпив рюмку «Камю», я игриво спросил:

— А есть ли у вас цель в жизни?

— Да, — ответили они хором. — Это Великое Равновесие без конфликтов.

— Но кто же вам дал эту цель? — спросил я в тайной надежде, что они помянут имя Господне.

— Верховный Сатанг, если угодно. И мы — лишь дробные его частицы.

— Вы можете все?

— Нет, мы можем больше.

…Воистину так. Сатанги были единственной абсолютно беспристрастной силой. А силой ли? Да, конечно. Они никогда никому ничего не навязывали, они всего лишь советовали. Но не следовать их советам было бы глупо, ведь сатанги никогда не ошибались, никому не отдавали предпочтения и всегда чувствовали предел допустимого.

И вот когда это признали все, ими была предложена сверхдержавам пресловутая «квота вмешательства». Принцип прост и незатейлив, как символ веры: при основном запрете на глобальные военные действия и, разумеется, роспуске армий разрешается поставлять технику и специалистов во время конфликтов на планетах третьего мира. Естественно, все — по просьбе властей и во имя самых высоких идеалов. Квота же — о ней знали, разумеется, далеко не все — призвана регламентировать сроки и масштабы поставок на основе паритета. Идея била так хороша, что многие ведомства изъявили желание обзавестись собственным сатангом…

…Итак, кошмар не то чтобы сгинул, но как-то потускнел: стало возможно спокойно подумать о многих делах, ранее подзабытых в суматохе накопления «паранормальных» боеголовок.

Человечество еще упорнее, нежели раньше, мечтало о выходе за пределы Галактики — в Космос, в очень далекий Космос. Кто первый вырвется туда? От этого могло зависеть очень многое, и не только в смысле престижа. Но, давно обоснованный теоретически, супергалактический рывок был невозможен, пока космостроение базировалось на использовании традиционных материалов.

Поразмыслив, сатанги-консультанты рекомендовали обратить внимание на некий элемент — боэций. Соединение редкое, в лабораториях несинтезируемое и обнаруженное пока что лишь где-то на самой периферии обитаемых миров, кажется, на окраине Магелланова облака.

Рекомендации были рассмотрены.

Дархай. Оранжевая линия.

11 день 7 месяца 5 года Свободы.

— Увести!

Низкорослый пухлолицый человек в заляпанной грязью куртке явно с чужого плеча еще пытался упасть на колени, умолять о чем-то, когда мальчики заломили ему руки к потащили к выходу. Ту Самай знал, что он сейчас услышит. Чужая смерть никогда не радовала его; но не он, и не мальчики, и не десятки и сотни тысяч таких, как они, виноваты в том, что человек, который еще визжит за бамбуковой стеной на Лужайке Справедливости, не увидит Солнца.

Любимый и Родной смотрел на Ту Самая со стены. Как всегда, тверды и спокойны были любимые глаза, и так же тверд был взгляд Ту Самая. Он, кайченг Ту Самай, командир 85-й Образцовой заставы, прожил уже девятнадцать лет: восемь дома и одиннадцать — в джунглях. Детства не было. Юности не было. Была борьба. Был первый «полосатый», громадный, с полуседыми усами. Он навис над Ту Самаем в день, когда на деревню с перевала спустилась рота карателей. Кричали мужчины, тонкими голосами звали кого-то женщины, но усатому нравилось, очевидно, другое; он довольно фыркнул, увидев сжавшегося в комок мальчишку, и занес для удара ногу в шипастом сапоге. Каратель, видимо, забыл, что горные лунги — это не те лунги, которые живут в Долине.

Ту Самай не помнит, как его нож вошел в селезенку полосатого. Ту Самай помнит одиннадцать лет, проведенных в джунглях. Первое оружие — дедовский самострел с резьбой по ложу, потом — винтовка, старая, но своя, настоящая, взятая в бою, потом — автомат. Это было уже в те дни, когда отряды борцов слились в великую Армию Справедливости. Она наступала, оставляя за собою на радость лесному зверью трупы в полосатых комбинезонах. Города были близко, потом совсем близко. Полосатые бежали на восток.