Фил Бандильерос: Самое естественное обезболивающее

Сириус, загадочно улыбнувшись, что ещё больше придало антураж обстановке, начал излагать свой план:

— Гарри, я ничего не могу сделать, а ты не простой школьник. К тебе прислушаются. К тому же наверняка есть те, кто заинтересован в нормальном расследовании, — сказал Блэк, понюхав после этого воздух.

— «Нормальном расследовании»? — спросил я.

— Достаточно сыворотки правды и всё встанет на свои места. Я… Я доверяю Дамблдору. Гарри, попробуй надавить на него, если сможешь. Старик был подавлен от того что меня с его попустительства осудили без расследования, поэтому… поэтому он может пойти на сотрудничество, если ты устроишь ему сцену. Да, я знаю, что о многом прошу, но иначе…

— Не надо, Сириус, я понимаю, — вздохнул я, за что тут же поплатился, громко чихнув.

Сириус на это опять рассмеялся, а мне еле удалось скрыть румянец на щёках.

— Да, тут вам не там, одна пыль… — протянул он.

— Я… попробую, Сириус, — сказал я.

— Гарри, прежде я хотел спросить, как у тебя жизнь? С кем ты живёшь? — Сириус прислонился к стене и приготовился слушать.

— Я… да, в общем, с тётей…

— С Петунией? — удивился крёстный, а его фигура, выделявшаяся на сером фоне стены, стала какой–то… угрожающей.

— Ну, да.

— Она же ненавидит магию! — воскликнул Блэк.

— Ну… они и меня не особо любят… точнее ненавидят, но что я могу поделать? — взмолился я.

— И Дамблдор тебя отпустил к ним?

— Он меня к ним подбросил, двенадцать лет назад.

Глаза Сириуса сузились, и я инстинктивно отступил на шаг назад. Заметив это, Сириус немного расслабился и постарался придать себе вид доброжелательности, что у него не очень получалось — было видно, что он в гневе.

— Должно быть, у него есть веская причина, что бы так с тобой поступить. А скажи ка Гарри, кто рассказал тебе о магии?

Я вспомнил здоровяка–лесничего.

— Хагрид.

Тут Сириус не выдержал и вовсе ударил кулаком по стене, не рассчитав силу, от чего комната заполнилась пылью.

— Дамблдор навещал тебя? Разве не он должен был рассказать тебе всё?

— До одиннадцати лет я был уверен, что мои родители алкоголики, погибшие в автокатастрофе, — сказал я новость, от которой Блэк чуть не кинулся тут же выщипывать бороду одному светлому магу.

— Но как? Как, во имя Мерлина, Дамблдор допустил подобное? — закричал Блэк.

— Я не знаю. Директор никогда не славился своей способностью заботиться о ком–то, — покачал я головой, прикрыв нос краем мантии. Пыль уже начала оседать.

Блэк нервно расхаживал из стороны в сторону, а потом резко остановился:

— Гарри, ты просто обязан пойти к Дамблдору. Если он не поможет… А, он ведь может помочь, то всё пропало. Я… я должен! — воскликнул Блэк, с мольбой на меня глядя.

— Спокойно, Сириус, — я постарался привести его в подобие спокойствия.

— Да, да! Когда скажешь ему всё, напиши мне. Сова умная, найдёт, — Сказал крёстный и, превратившись в собаку, побежал прочь из визжащей хижины.

День только начинался. Да, это будет нервный для всех нас день…

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор встал сегодня рано и, позавтракав в своём кабинете, принялся писать письма. Сначала отправил в Визенгамот, потом своему другу — Фламелю. Альбус сидел в кабинете и задумчиво смотрел на строчки письма, когда внизу перед горгульей объявился Гарри Поттер. Директор взволнованно разрешил ему пройти, и горгулья сама отъехала в сторону, пропуская мальчика. Гарри выглядел решительно настроенным — шагал уверенно, смотрел в глаза директору и удостоил Фоукса мимолётным взглядом.

— Директор, я к вам по поводу Блэка, — сказал Гарри, пройдя к столу.

— Садись, Гарри, в ногах правды нет, — вздохнул Альбус, думая, что может сказать ему Поттер. Но Гарри удивил его:

— Директор, как вообще проходил суд над моим крёстным? Кто вёл расследование его дела? — Гарри удобно устроился в кресле и Фоукс, заметив мальчика, спикировал со своей жёрдочки к нему на спинку кресла.

Директор вздохнул.

— Видишь ли, Гарри… тогда было весьма неспокойное время, так что Сириуса осудили… без дополнительного расследования, — осторожно сказал Дамблдор.

— «Дополнительного» значит «расследования как такового»?

— Ну… — помялся директор, которому не понравился резкий тон. Хотя вряд ли стоило ожидать большего.

— То есть, вы хотите сказать, что Сириус провел, чёртовы двенадцать лет в тюрьме даже притом, что никто не расследовал его дело?

— Вообще–то Сириус признал свою вину на процессе.