Жаклин Уилсон - Между мирами[Between Worlds]

— Кто они? — спросила Пайпер. — Как их зовут?

— Милигер и Мальволио де Вермис, — ответил Гибсон.

— Де Вермис? — изумилась Пайпер.

— Именно так, — подтвердил он. — Змея, или червь, — это их фамильный знак.

— Так значит, Тайны Червя относятся к ним, также как и сама книга с заклинаниями, — проговорила Пайпер.

— Конечно, — подтвердил Самуэль Гибсон и указал на змею справа. — Вот старший, Милигер, хотя старше он только на минуту с небольшим. Но иногда даже от этого многое зависит.

— Детская ревность, — внезапно сказала Пейдж.

— Верно.

— Об этом–то мы кое–что знаем, — заявила Пейдж и вдруг покраснела.

Фиби пихнула ее.

— Взаимоотношения в семье могут весьма осложниться, если кто–то из домашних владеет магией, — продолжал Гибсон.

Пайпер хмыкнула.

— И не говорите.

— И как будут расти подобные братья? — спросила Фиби. — Один отклонится в хорошую сторону, а другой — в плохую?

— Снова верно, — сказал Гибсон. — Хотя все началось с совсем другого. Братья долгие годы были очень близки, но в один прекрасный день Милигер заинтересовался магией. Это его дневник, иди журнал наблюдений. В него он записывал много чего, включая и менявшиеся отношения с братом. Став сведущим в магии, Милигер де Вермис превратился в могущественного волшебника.

— Но он уже и так был достаточно силен, — задумчиво сказала Пайпер. — Ведь он был старшим.

— Так думал, по–видимому, и Мальволио, — согласился Гибсон. — С этого и начались все беды. «De Vermis Mysteriis» поначалу вовсе не была заигрыванием с силами зла, она задумывалась как крупная работа, способная в дальнейшем творить добро. Милигер де Вермис собирал самые мощные заклинания в мире, в особенности такие, которые способны излечивать и восстанавливать утраченное равновесие.

Братья де Вермис жили в очень неустойчивое время, и Милигер надеялся на то, что «De Vermis Mysteriis» станет подспорьем в борьбе с хаосом.

— Заклинание воссоединения разбитого сердца… — пробормотала Фиби.

— Оно из этой книги? — быстро спросил Гибсон.

Фиби кивнула.

— Даже если она и не задумывалась как зло, то все равно к этому все и пришло, — проговорила она. — Но как?

— Естественно, из–за зависти Мальволио де Вермиса, — ответил Гибсон. — Чем больше заклинаний разузнавал его брат, тем прилежнее их контролировал Мальволио.

— Но он же не мог в действительности управлять белой магией, — возразила Пайпер. — Ее нельзя полностью привязать к своей воле, она действует независимо.

— Хорошо сказано, — одобрил Гибсон. — К несчастью для своего брата и всего остального мира, Мальволио де Вермис так этого и не понял. Он рассматривал магию только как продолжение своей воли, он захотел неограниченной силы и только для собственных нужд. Поскольку дальше этого он не видел, то уверился, что и Милигер во всем подобен ему, самому же Милигеру его собственной силы было более чем достаточно.

Итак, Мальволио де Вермис оборотился лицом к тому, что, как он считал, сможет противостоять заклятиям, которые так трудолюбиво собирал и записывал его брат, то есть к силам тьмы.

— На картинке одна змея проглотила другую, — вспомнила Фиби.

— Именно, — кивнул Самуэль Гибсон. — Оба брата долгое время соперничали на равных, но под конец из–за безумного желания Мальволио добиться своего любой ценой вспыхнула настоящая ссора.

— А что с ним потом случилось? — спросила Пейдж. — Имею в виду — с Милигером?

— Это тоже часть их тайны, — ответил Гибсон. — В действительности этого никто толком не знает, известно только, что когда Мальволио захотел иметь волшебную силу книги в личном пользовании, Милигер, по составленному им же последнему завещанию, отдал ее брату.

Гибсон осторожно перевернул последнюю страницу, на обратной стороне которой располагалась еще одна картинка. На ней была изображена, словно живая, одна из тех одинаковых фигур, но сейчас ее лицо буквально излучало ярость и отчаяние. Было совершенно ясно, что человек, изображенный здесь, ожидал совсем иного поворота событий.

— Похоже, Милигер заключил брата в страницу этой книги, — прошептала Фиби.

— Причем до конца света, — мрачно и торжественно добавил Гибсон. — Сам Милигер в тот же миг исчез, и теперь уже никто не знает, где он и что с ним, поскольку он не взял на себя труд написать об этом в дневнике.

— Вот оно! — вдруг вскрикнула Фиби, вскакивая на ноги, отчего Гибсон, в испуге отшатнувшись от нее, чуть не упал, и только то, что он находился в сидячем положении, спасло его.