Маргарита Полякова: Герцог всея Курляндии

*Ньютон и на самом деле почему-то его не опубликовал. Труд нашли спустя 300 лет.

** Гук тоже страдал тем, что не публиковал свои работы. Когда Гюйгенс подал патент на карманные часы, Гук пытался отсудить свое первенство, но попытка не увенчалась успехом, поскольку документы (протокол заседания Лондонского королевского общества, на котором Гук представлял свою работу) были утеряны. Нашли их относительно недавно (в 2000-х).

Оказалось, что Роберт изобрел карманные часы еще в 1658-м. А еще он закончил с изобретением первого отражательного телескопа. Правда, Гук сильно сомневался в необходимости публиковать свои труды. У него была мечта - издать сразу глобальную работу, в которой он соберет свои знания. Пришлось немало потрудиться, чтобы его переубедить. На фига мне нужны в будущем конфликты Гука и Ньютона при оспаривании первенства изобретений? Придумал - издай. Пусть даже статью в нашем научном журнале. Я обязал всех ученых знакомиться с нашей периодикой. Так что заявить потом "не читал и не слышал" не выйдет. И ссылку на первоисточник делать придется.*

*На самом деле, противостояние Ньютона и Гука в реальной истории - это целая эпопея. Феерическая. Гук оспаривал первенство многих ньютоновских открытий. Кто прав - за давностью лет не слишком понятно. Оба утверждали, что просто не публиковали уже сделанные открытия. Конфликт зашел так далеко, что став президентом Лондонского королевского общества, Ньютон уничтожилвсепортреты Гука. Те, что мы видим сейчас - реконструированы намного позже, по воспоминаниям современников.

Следующим логичным шагом было озаботиться патентами. Однако, оказалось, что все не так просто. К своему удивлению я выяснил, что того патентного права, к которому привык, в 17 веке не существует. От слова "совсем". А то, что было, не могло устроить ни одного нормального человека. Выдача патентов была прерогативой королевской власти и рассматривалась как милость правителя. Такая своеобразная подачка вассалу. Причем в каждой стране условия патентов были разными. И, разумеется, никто не собирался соблюдать права подданного чужой страны. Наоборот. Промышленный шпионаж цвел и пах.

Единственный выход, который я видел, состоял в популяризации науки. Я даже начал этим заниматься, издав свою версии "Детей капитана Гранта". Но вообще я равнялся на книги Александровой и Левшина, которыми зачитывался в детстве. Эпопею про приключения Нолика я брал в библиотеке раз десять, что весьма способствовало моему увлечению точными науками. Вот и тут мне хотелось создать нечто, что перешагнет через упирающихся королей. Я не могу заставить окружающих соблюдать патентное право. Но я могу донести до максимального количества читателей имена изобретателей и суть их открытий.

Ну а за новыми открытиями дело не станет. Обсерватория достраивалась, телескопы совершенствовались, а специально для изысканий Гука была построена высокая башня с лабораторией на самом верху. Однако Роберта хватало и на другие проекты. Он активно включился в процесс возведения по новому проекту Митавы и других городов. Роберт даже создал и возглавил специальную комиссию, занимающуюся эти вопросом. И архитектором он оказался ничуть не хуже, чем ученым. По его многочисленным проектам строились и дома, и церкви.

Мда... не хватает в 17 веке интернета. Книг мало, они довольно дороги и доступны далеко не каждому. Поэтому, кстати, я решил издавать брошюры. И читателям удобно, особенно студентам, и самим ученым полезно. В них проще вносить правки и их легче собрать в единый научный труд. Некоторые искренне удивлялись, когда им приносили на согласование черновой вариант, созданный из их же статей. Но народ быстро распробовал такую подачу материала, и вскоре моему примеру последовали Париж и Лондон. Я, кстати, заказывал для Курляндской Академии их работы и, по договоренности с авторами, издавал дополнительное количество экземпляров. Типография в Митаве работала на полную мощность.

Ну и научные связи крепли, не без этого. К концу 1667-го года разгорелась дискуссия по поводу единой метрической системы. Вбросил идею, разумеется, я. Иначе до такой простой мысли никто не додумался бы до 18 века, как это и было в моей реальности. Однако мне и в голову не приходило, что разразится целая научная война, поскольку каждая страна хотела привязать систему мер к своим особенностям. Чувствую, в этой реальности метр и килограмм будут совсем не те, к которым я привык.