Маргарита Полякова: Герцог всея Курляндии

У меня была вполне реальная цель - соломбальская верфь. Я читал, что она якобы еще во времена Бориса Годунова существовала. Однако посланные туда люди нашли только деревню под загадочным названием Терпилов стан. На Соломбальском острове были обширные сенокосы, а рыбный промысел приносил крестьянам неплохой доход. Не было там только вожделенной верфи. Так что если я решусь там строиться, придется начинать все с нуля. Люди и сырье должны обойтись дешевле, но страшно представить, сколько денег уйдет на взятки прежде, чем будет получено разрешение.

Герцог, кстати, по поводу соломбальской верфи сомневался. Никак не мог точно посчитать, во что она нам обойдется. Зная, что вскоре будет заключено Андрусовское перемирие, надо посоветовать ему там поприсутствовать. И лично переговорить с Алексеем Михайловичем. Тогда никакой бюрократии не будет, проект сдвинется с места, да еще и получит правительственную поддержку. Разумеется, строить корабли будет вовсе не герцогство Курляндское и лично Якоб. А частное лицо. А то, боюсь, Польше это не понравится. Да и Швеция не обрадуется такому ходу. В общем, привлекать внимание к этому проекту не следует.

В любом случае, соломбальские верфи потребуют больших вложений. А казна, несмотря на доходы, не резиновая. Перефразируя знаменитого мультперсонажа, "деньги - довольно странный предмет. Когда они есть, то их сразу нет". Курляндия вела множество проектов, которые требовали немало трат. Особенно много поглощало восстановление городов и приведение их в нужный мне порядок. Наука, кстати, по степени разорительности стояла не на втором, и даже не на третьем месте. Но если бы ученые не приносили периодически "в клювике" прибыльных изобретений, герцог давно прикрыл бы эту лавочку. Его совершенно не интересовали абстрактные открытия, которые могли прославить ученого в веках, если на них нельзя было заработать денег.

Словом, ученые, помимо своих изысканий, занимались чисто практическими проектами. И больше всего меня поразил Роберт Гук. Я, конечно, знал, что он великий ученый, но не подозревал насколько. Он явно был недооценен ни при жизни, ни после смерти. И мало соответствовал описанию современников. Несмотря на разницу в возрасте (Гуку было чуть больше тридцати), у нас сложились приятельские отношения, и я не заметил в его характере ни стервозности, ни склочности. Оказалось, что у нас с Робертом немало общих интересов - он увлекался изучением иностранных языков (вплоть до древнееврейского), прекрасно рисовал и играл на органе.

Зная, что его "Микрография" станет бестселлером, я частично проспонсировал ее издание - на самой лучшей бумаге. И не прогадал. Книга произвела фурор. Особенно раскладывающиеся листы (в четыре раза больше размера самого фолианта) с гравюрами насекомых. Было невероятным, что Гук смог добиться подобного результата на том несовершенном оборудовании, которое было ему доступно. Однако куда больше меня поразили неопубликованные работы Роберта. Начиная с воздушного насоса, который он сделал для своего учителя Бойля. Мда. Ученые 17 века скрывают свои секреты, как гильдейские мастера. Вот только эффекта от этого никакого не будет. Время уже не то, чтобы удержать открытие.

Ту же теорию вероятностей Паскаль и Ферма открыли совместно. А Гюйгенс методику решения изобрел самостоятельно, и опубликовал еще в 1657-м. Кстати, переписка Паскаля и Ферма до сих пор еще не издана, и Гюйгенс на коне. Так что, прошло время для утаивания открытий. Сейчас, когда живет столько гениев, нужно наоборот трубить про свои изобретения, чтобы застолбить место в истории. А Гук, похоже, никогда этим не занимался. Впрочем, и другие не слишком стремились осчастливить окружающих плодами своей гениальности. И я уже начал с этим бороться, выпуская научный журнал, брошюры, и ведя активное сотрудничество с другими научными обществами и университетами.

Ученые, которых я начал трясти на тему неопубликованных работ, преподносили один сюрприз за другим. Например, я выяснил, что Ньютон уже изобрел свой закон всемирного тяготения (точнее, его прообраз). А про его научный труд, излагавший основы анализа, я даже не слышал.* А Гук вообще потряс меня до глубины души. Он принес... карманные часы. Нет, вы представляете?! Я столько лет пинал Гюйгенса, чтобы он предоставил мне удобоваримый результат, а тут уже все изобретено! Причем часы мало того, что хорошо работали, они имели минутную и секундную стрелку. Интересно, и почему я об этом никогда не слышал? Про Гюйгенса читал в свое время. И восхищался. Для конца 17 века карманные часы - это реально круто. А про Гука - ни слова.**