Василий Баранов - Хромой бог

— Я и говорю, судно больному дал. Спросил, может воды или еще чего. — Не пойман, не вор. Сознаваться ему не в чем.

— Не крути! Роман, Алексей, у которого паралич, от неожиданности, что чувствительность к ногам вернулась, выкрикнул: он правду сказал. Тут только одно объяснение, что ты был прав. Именно о тебе он говорил.

— Почему я был прав? Он так и сказал?

— Дословно: он сказал правду. За это время мужчина к ним заходил один. Он! Понимаешь, он. И это был ты. Только ты мог им что-то сказать. — Павел Павлович полагал, теперь Роману не отвертеться.

— Может и сказал. Подбодрить хотел. Не расстраивайтесь. Выздоровеете. Все пройдет. Медицина у нас на высоте. — Тщетная попытка. Роман понимал, придется в чем-то призаться.

— Роман, не издевайся надо мной. Просто сказал, а они тотчас выздоровели. Добрым словом вылечил. За кого ты меня держишь? Что ты с ними сделал?!

— Я сказал, что я Роман-шаман. Немного покамлаю, и у них все будет в порядке. Массаж сделал тому и другому. Ничего больше. — Роман оправдывался. Все очень просто.

— Роман, просто массаж? Ты отдаешь себе отчет, это переворот в медицине.

— Я никого не переворачивал. Клянусь, не переворачивал. — Если прикинуться идиотом, все уладится.

— Медицину переворачивал. Тьфу! — Доктор уже сам запутался.

— Я не хотел ее переворачивать. Лежала себе и пусть лежит.

— Объясни сейчас же, как ты это сделал. — Нет, он добьется правды.

— Павел Павлович, а вы кофе хотите? — Если перевести разговор на другую тему все само собой уляжется.

— Отстань со своим кофе! Говори! — Павел Павлович вскочил, навис над Романом.

— Я вам чашечку кофе налью. Вы присядьте. — Роман видел, придется каяться.

— Ну, налей. Налей и признавайся. Что ты им давал? Таблетки какие?

— Я говорил, только массаж. — Разговор возвращался в старое русло.

— И ты думаешь, это помогло? И я тебе поверю?

— Павел Павлович, мне не в чем больше признаваться.

— Рома, не упрямься. Я вижу, ты не договариваешь. А то я не знаю, что сделаю. — Павел Павлович и сам не знал, что сделает.

— Павел Павлович, вы ругаться не будете? — Придется рассказывать.

— Не знаю. Обещать не стану. — Главврач успокаивался.

— Только вы никому.

— Хорошо.

— Павел Павлович, я древний бог. — Вот и сказал правду. Будь что будет.

— Кто? Может нынешний псих? — Устало спросил Павел.

— Я не вру, Павел Павлович. Дело в том, что я не с этой планеты. — Роман понимал, такие объяснения звучат не убедительно.

— Прекращай издеваться! — Виновник обнаружен, это успокаивало. Теперь следует понять, как Роман это сделал.

— Павел Павлович, вы сами видели, что я сделал.

— Рома, я этого не понимаю.

— Я сам недавно узнал о своих способностях. — Роман чувствовал, доктору можно доверится.

— Рома, если кто-то узнает о твоих способностях, ты представляешь, что будет. — Павлу Павловичу приходилось принять существующее объяснение.

— Что будет? — Роман улыбнулся.

— Тебя разорвут на части. Очереди больных и жаждущих чуда. Паломники. Шарлатаны всех мастей ринутся. Тебя на сувениры разорвут. — Пока только это мог предвидеть доктор. Что произойдет, никто не знает.

— Меня не разорвут. А с многими я не могу, не получится всех излечить.

— Почему? Для начала, почему не разорвут? — Поинтересовался Павел.

— Я бессмертный. Это вас, Павел Павлович, разорвут. — Роман развел руками, он тут не виноват.

— Меня то за что?

— Как адепта или пророка. Вы меня вычислили. Я просто инопланетянин. Обыкновенный. Как по латыни будет, иннотериус вульгарис?

— Никто не поверит ни в твою божественную сущность, а тем более в то, что ты инопланетянин. Тарелки, я понимаю, у тебя нет. Дырявой ступы тоже. И морда не зеленая. Очень даже земная.

— Тогда замнем это для ясности. Забудем. И никому не станем говорить. Если что, я вам где-то и помогу. Так чтобы никто не знал. Так спокойнее. А это, произошло и произошло. Пусть они гадают, как с той теткой.

— С какой теткой? — Павел насторожился. Значит, есть что-то еще.

— Павел Павлович, я это… — Роман замялся.

— Говори, с какой теткой. — Приходится все вытягивать из этого парня.

— Я не хотел…

— Проговорился, так продолжай. — Павел Павлович понимал, пришла беда, отворяй ворота.

— Тут вчера утром я шел на работу. Женщину у меня на глазах машина сбила. Рядом с нашим госпиталем. Голову разбила она. Кровь течет. Ребра сломаны. Я подошел. Она не старая, ей еще жить, да жить. Я к ней склонился, голову приподнял, почувствовал в руках жар. Раньше со мной такого не было. Кровотечение остановилось. Чувствую, ребра срастаются. Я ей только тихо сказал, что не время ей помирать. Она в себя пришла. Я в толпе затерялся. К тому моменту, когда скорая помощь подъехала, рана закрылась. А я потихоньку ушел.