Алексей Веселов - Как исправлять ошибки (СИ)

– Обыкновенно. Ушли и не вернулись, а леса вокруг Триэля глухие… – глаза девушки блеснули серовато‑голубым, и Скотту мигом стало неуютно.

– Постепенно я выучилась на ювелира у деда, который меня и воспитал. У Говорящих небольшой выбор профессии: шахтер, ювелир, каменщик, золотоискатель, скульптор… Так или иначе, в сознательном возрасте, после смерти деда, я начала подрабатывать шантажом.

– Ты‑ы?! – воззрились на нее все.

– А что? – с вызовом вздернула нос Моргана. – Доход у ювелира не такой уж и большой, а искушение слишком велико. К тому же, грех не использовать свой дар для себя. Во всяком случае, Великие Каменные Скрижали нам этого не запрещают.

Конечно, приходилось тщательно скрывать свой Дар, чтобы люди не заподозрили лишнего, но до поры до времени все обходилось, – она украдкой вздохнула, вспомнив Кевина.

– А когда у вас проявляется этот самый Дар? – полюбопытствовал Феникс.

Моргана вновь улыбнулась уголком рта, вспомнив все свои страхи и переживания в восемь лет: а ну, как не проявится Дар; а ну, как слишком много в ней "обычной" крови. Но все обошлось. И ее первый камень, самый обыкновенный булыжник, подобранный в пыли, поведал ей о недавней драке щенков, что произошла поблизости от него. Незначительное событие, но оно осело в памяти Морганы на всю жизнь…

…Как и все, что бывает в первый раз…

– Теперь твоя очередь, – кивнула девушка Скотту, закончив свой рассказ.

Когда картинка помутнела, Кевин передернул плечами. Во всем, что показало Зеркало, было что‑то ностальгическое и печальное. Он отлично понимал, почему Скотт предложил Моргане рассказать о себе. Не только любопытство двигало им. Друзьям нужно было говорить о чем‑то, желательно интересном и захватывающем, только бы не вспоминать о нем, о Кевине. Даже Моргана, девушка, которую он обманом привел в команду, прятала грусть за своими дерзкими репликами. Это трогало почти до слез. Кевин подумал, что не каждый может похвастаться тем, что точно знает, как на его смерть отреагируют друзья, и что, пожалуй, может гордиться тем, как его провожают.

Но тут артефакт снова вспыхнул.

– Держи, – Хас отрывисто пробормотал что‑то на незнакомом языке и сунул сигмар в руки Моргане.

Та инстинктивно отпрянула, не решаясь дотронуться до него. Ее задание, то, ради чего она вместе с остальной командой проделала столь долгий и опасный путь, представляло собой грязно‑серый неровный камень, испещренный неизвестными символами и неясными изображениями. Она почувствовала на себе предупреждающий взгляд Хаса и со вздохом, полностью покорившись судьбе, протянула руки к сигмару.

Работодатель, однако, медлил, явно чего‑то опасаясь.

– Запомни, девочка, – веско проговорил он, будто с трудом выталкивая из себя слова, – когда возьмешь в руки сигмар, больше ни слова. Ты должна отыскать для меня один глайд и зафиксироваться на нем… я знаю, вы способны удерживать некоторые образы по несколько минут подряд… а большего мне и не надо.

– Что за глайд? – невольно уточнила Моргана, "забыв" признаться, что образы, полученные от камней, ей удерживать, мягко говоря, сложновато.

– Я узнаю его. По моей команде концентрируешься и удерживаешь образ… ну, а дальше – моя забота. Главное, помни: ни звука. Берешь сигмар и встаешь спиной ко мне. Лучше не оборачивайся. Все поняла?

Моргана кивнула, чувствуя, как внутри все сжалось. Она медленно, отчаянно растягивая время, приняла в руки камень и мгновенно, памятуя о наставлениях Хаса, повернулась к нему спиной. Еще спустя мгновение она ощутила, как тот приблизился к ней практически вплотную. На виски Морганы легли прохладные пальцы… или это были вовсе не пальцы?

"Начинай, девочка", – прозвучал у нее в голове властный голос Хаса.

Девушка послушно моргнула и цепко обхватила сигмар ладонями.

Снова все плывет, утопая в серебристой дымке… снова шепчутся неясные голоса… только на этот раз мимо в безумном калейдоскопе мелькают не картинки‑слепки минувшего, а целые миры; шепот в ушах постепенно растет, перерастая в гул, эхом разносящийся внутри головы.

Каждый новый мир заявляет о себе россыпью ярких звезд в глазах и пульсирующей болью в висках, которые то сильнее, то слабее сдавливает Хас.

…Глайд – бескрайняя синяя гладь океана, над которым, в палящей вышине, парят какие‑то фигурки. Вот в пенистых волнах на миг появляется, изгибаясь, темная спина неведомого чудища… Дальше!

…Глайд – красноватая пустыня, вздымающая свои барханы под светом черного солнца, окруженного ослепительно‑белой короной лучей. Спящего солнца… Дальше!