Алексей Веселов - Как исправлять ошибки (СИ)

Глава двадцать девятаяВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИЭрмот(Kagami)

Это было странное ощущение. С одной стороны все происходящее казалось фарсом, нелепым нагромождением абсурда – так думал граф Делимор, воин, мститель и заговорщик, а с другой – это было весело и совсем не страшно, по мнению Эрмота. Поскольку этого самого мнения последнего граф Делимор уже давно не спрашивал, то его настойчивое хихиканье в собственной голове изрядно раздражало и мешало мыслить здраво. Причем настолько, что пару раз граф ловил себя на том, что здраво мыслить ему как‑то совершенно не хочется. Да и ни к чему это, как‑то. Вообще все было не так. Неправильно было. Как тогда, в детстве, когда страшное чудовище в Алых доспехах, уничтожившее всю его семью, вдруг оказалось внимательным и любящим отцом, не гнушавшимся отвечать на бесконечные "почему" и целовать разбитые коленки.

Поставив перед собой цель отомстить бессмертному императору, лорд Делимор – преданный слуга короны, один из лучших бойцов отряда Невидимых‑в‑бликах, первый кандидат на владение Алыми доспехами – неутомимо искал слабые места в системе, которой служил, и более всего – в магии доспехов. Ни о чем другом граф не помышлял. Наивный, восторженный, влюбленный и любимый студент Академии Эрмот, сын герцога Харвилла, ушел в небытие, уступив место расчетливому, хладнокровному, а порой циничному и жестокому, лорду Делимору. Придирчиво и кропотливо отбирая союзников, он, тем не менее, никому не доверял до конца, верил с оглядкой, и уж тем более не стремился раскрывать душу перед своими соратниками из подполья. Эрмот пробуждался, лишь когда Делимор засыпал. Его искренние ужас и отчаянье, боль утраты и жажда справедливости приносили утром головную боль сродни похмельной, железный привкус во рту и новый виток одержимости местью. Эти сны о предательском убийстве отца и ни в чем не повинной Кристы, о кровавых жертвоприношениях и фанатичных жрецах, о карательных экспедициях, не щадивших ни детей, ни женщин, служили тем стержнем, на котором держалось его упорство в достижении цели. Но гораздо хуже были сны о счастье, когда отец появлялся перед ним улыбающимся, а Криста нежной и страстной. Тогда, проснувшись, он подолгу не мог вспомнить, кто он, где находится и зачем живет. Эти сны приносили боль в никогда не заживающей ране на сердце. И тогда, глядя на свое отражение в зеркале, он не мог понять, кому принадлежат сияющие янтарные глаза на строгом, изуродованном шрамом лице, обрамленном белоснежными волосами, а привычная маска бесстрастия начинала дрожать и плыть, стекая расплавленным воском, обнажая черты человека, которому Делимор запретил существовать.

И вот, в одночасье все изменилось. С того момента, как вампир протянул ему руку, а лысый паренек с наивными глазами улыбнулся и вежливо поклонился, Эрмот, словно очнувшись от семи лет спячки, снова почувствовал себя живым и больше ни на минуту не покидал сознания, продолжая, тем не менее, прятаться за холодным образом лорда Делимора. Но и лорд Делимор больше не мог похвастаться прежней уверенностью в себе и отстраненностью. Власть страха перед его непревзойденным мастерством бойца, благодаря которой он всегда держал окружающих на расстоянии, почему‑то совершенно не действовала на открытую, в большинстве своем дружелюбную и совершенно не геройскую компанию навязанных ему соратников. Уж сам факт того, что не он сам набирал себе команду, выводил из себя Делимора и заставлял трепетать сердце Эрмота азартом и любопытством.

Не подумайте, Эрмот, граф Делимор, лорд Империи, мастер клинка и заговорщик отнюдь не страдал раздвоением личности. Просто в нелепой реальности, в которую его занесло по воле древнего артефакта – разумного, разве что, по мнению маразматика‑звездочета и наивного маркиза – истинная сущность честного и справедливого парня, увлеченного магией и преданного своим идеалам, наконец, начала сплавляться с искусственно созданной личностью бесстрастного лорда‑воителя. Сам он до понимания этого пока не дошел, а потому собственные реакции на некоторые события вызывали у Делимора удивление, заставлявшее его замыкаться в себе. В то время как Эрмота тянуло задавать вопросы и принимать чью‑то сторону в бесконечных спорах соратников.

Вот и теперь, едва переварив тот факт, что Звездный покер не только не является легендой, но к тому же совершенно не опасен и даже поможет им добраться до вожделенных Белых доспехов, он мучительно размышлял над тем, стоит ли ему вмешаться в очередной спор, на этот раз из‑за того, нуждаются ли в помощи двое сварливых старых магов. С одной стороны, после грохота, повлекшего за собой небольшое локальное землетрясение, и воцарившейся за ним тишины он вполне разделял беспокойство маркиза Аси о состоянии здоровья почтенных старцев. Но с другой – прекрасно отдавал себе отчет в том, что уж эта‑то парочка однозначно не станет прислушиваться к чьему‑либо мнению, а посему вызволять их – это однозначно посадить себе на шею еще двоих никчемных командиров.