Алексей Веселов - Как исправлять ошибки (СИ)

– О‑о‑о! – мечтательно протянул я. – Там такой салатик куриный…

Салатика, однако, на законном месте, то бишь в миске, не оказалось. Судя по довольной физиономии развалившегося прямо на столе Сириуса, блюдо давно сменило место жительства на утробу усато‑хвостатого.

– А ты‑то тут откуда взялся?! – опешил я. – Ты же вроде за Киниадой хвостом бегал?

– Не забывай, что я кот. Хочу бегаю, хочу – беседы интересные подслушиваю, – презрительно мяукнул кис.

– Слышал, значит? – обрадовался я, что не придется ему все пересказывать.

– Я‑ау, мальчики, рад, конечно, что вы поладили… но ты, в" Ася, случайно на сторону пеликанов не перешел?

– Даже помыслов не было, – пробурчал я. – Это была чистая случайность!

– Бедный, бедный маркиз! – сочувственно провыл клетчатый гад. – Совсем твой разум от соприкосновения с тем чудищем помутился‑ау!

– А кстати, – вспомнил Винсент, – что за лажа у тебя с этим извлечением вышла? Ты же вроде девчонку эту, Говорящую привести должен был?

– Не напоминай! – поморщился я. – Все эти гады по полянке, как тараканы расползлись, она одна бродила. Я все ждал, ждал, а потом эта тварь невесть откуда вылезла, и прямо на нее. Ну я с дуру и решил, что схвачу девочку, и деру дам. Куда там! Тут этот Кевин вылез и давай шпажонкой своей махать, да еще какая‑то сволочь загривок оседлала и пилит, и пилит. Больно же! А я все чувствую! У меня аж в глазах потемнело.

– Ого! – развеселился вампир. – Выходит, это ты Кевина уделал?

– В смысле?

– В прямом. Тварью же ты управлял, когда она его ранила?

– Да не видел я ничего! – взвыл я. – Мне, то есть твари этой, тот гад, что на шее сидел, какой‑то нерв повредил. Я и хватал‑то тело наугад. Ткнулся туда, где до этого Моргана была, почувствовал, что кто‑то есть, и давай когти рвать, пока совсем не рехнулся.

– Да ладно, не истери! – отмахнулся Сыр. – Сам чуть не угробил, сам и спасать приволок. Выживет твой мяу‑Кевин, не бзди.

– А чего это? – обиделся я. – Я не бздю. Я абсолютно равнодушен.

Кис скосил на меня ехидный глаз и, подмигнув, спросил:

– Как ты мог остаться равнодушным к столь очаровательному метросексуалу?

– Сы‑ы‑ырррррррр!!!!

Но должного впечатления мой вопль ни на кого не произвел. Эти два зубоскала просто полегли с хохоту. Обидевшись, я закрутил в тортилью пару кровяных колбасок и гордо удалился из кухни.

Спать! Достали! Никто меня не любит! Такая толпа в доме, и все – гады и сволочи! Раньше меня только Аль пилил, а теперь вся эта орава издевается!

Спать! Скинув одежду, я нырнул под одеяло и накрылся с головой. Тихо прошебуршав коготками по простыне, мышь вскарабкалась на подушку, сочувственно пощекотала мне ухо усами и затихла. Я не стал ее прогонять.

Разбудил меня стук в дверь – явление в нашей башне редкое, я бы даже сказал, уникальное. Впрочем, при нынешних обстоятельствах я давно перестал чему‑либо удивляться. Если, пока я валялся в отключке, спал, просто торчал в башенном кабинете, пялясь в зеркало, Аль успел сменить замки на новомодные, с крутой заморочкой типа "всех впускать, никого не выпускать", или наоборот, мне он об этом сообщить не удосужился. А дом, между прочим, полон гостей.

И все же, наученный прошлым горьким опытом с ректором Шимшигалом, я не спешил встречать незваного гостя. Стук повторился уже настойчивей.

– Пи‑пи‑пи? – удивленно спросила мышь.

– А фиг его знает, – честно ответил я.

– Пи! – нахмурилась серушка, после чего резво шмыгнула куда‑то в темный угол.

Я пожал плечами, сполз с кровати и принялся неторопливо одеваться. Стук раздался снова, и на этот раз он был уже не просто настойчивым, а откровенно требовательным.

– Иду, иду, – вяло отозвался я, надеясь, что хоть какая‑то реакция изнутри заставит непрошеного визитера повременить с выламыванием двери.

Я как раз протянул фигу к магическому засову, когда прямо за дверью раздалось вежливое "пи‑пи‑пи". Кто это там, что мышь поздороваться захоте…

Додумать я не успел. Истошный визг заставил дверь завибрировать в безумном ритме, несчастный засов попытался заткнуть петли язычком, от чего створки распахнулись. Серый пищащий комочек врезался мне в живот с такой силой, что я невольно отскочил назад, а в проем тем временем ввалился голосящий ректор, привычно снося подставку и вешалку. Впрочем, на этот раз останавливаться на достигнутом он не собирался. Легко увернувшись от объятий рогатой фуфыри, проигнорировав попытку скрипучей растопырки подставить подножку, премудрый Шимшигал явно задался целью снести, как минимум, один пролет лестницы. От мысли, что вся толпа наших гостей, и Лера в первую очередь, окажутся запечатанными вдали от кухни за неимением банальной возможности спуститься, я пришел в такой ужас, что очередной прорыв, разумеется, не заставил себя ждать. Из отполированного ступавшей по нему годами обувью дерева ступеней взметнулись длинные хлесткие побеги, мгновенно опутавшие великого волшебника. Впрочем, обращались они с ректором нежно и уважительно, сдавливать не пытались, а наоборот, спелись в некое подобие глубокого гамака и зашелестели ласковую колыбельную. Шимшигал перестал орать, расслабился и даже, кажется, начал похрапывать. Я почувствовал, что тоже недолго продержусь на ногах, опустился на пол, и тут же мышь настойчиво защекотала мою ладонь. В ответ на мой недоуменный взгляд она решительно ткнула хвостом в распростертую на полу дубленку и что‑то агрессивно заверещала, повернув мордочку к этому ветхому тулупу. Рой смущенной моли вежливо уступил мне лежбище.