Татьяна Бродских: Тропа вторая, поворотная

Границу мы заметили издалека, что сделать было несложно, потому что вокруг нас простирались возделанные поля и не заметить возвышающийся на горизонте лес было трудно.

— И так везде? — спросила я у Рена. Он уже какое-то время рассказывал мне о том, почему люди селятся вокруг территорий эльфов. Дракон считал, что они это делают из-за близости светлого источника, который в какой-то мере обеспечивает защиту от нежити.

— Да, — за дракона ответил эльф. — Хоть за вырубку священных деревьев полагается смертная казнь, людей это все равно не останавливает. Они как паразиты — все уничтожают на своем пути, не понимая, что тем самым обрекают на гибель не только нас, но и себя.

Я ожидала, что с приближением дома Дин взбодрится, обрадуется, но нет. Он не горел желанием вернуться на родину. Сам он этого не говорил и никак не комментировал, но я чувствовала его непростое душевное состояние. Его одолевали терзания и смятения, а настроение, и без того плохое, уходило в «минус» с каждым километром. У меня складывалось ощущение, что я тащу Дина на заклание или обратно в рабство. Внешне он это никак не проявлял, оставался все таким же холодным, невозмутимым, с легкой брезгливой полуулыбкой на губах.

— Дин, тебя никто не заставляет туда ехать, — не выдержала я. — Ты свободен и вправе сам решать, как поступить, где жить…

— Есть долги, которые нельзя оставлять неоплаченными, — оборвал меня эльф и опять демонстративно замолчал, показывая всем своим видом, что больше разговаривать на эту тему он не будет. Он даже не спросил, как я поняла, что он не хочет к сородичам, зато это сделал Рен.

— И как это понимать? — тихо спросил он.

— Эмпатия, — одним словом ответила я. Обсуждать красоты или планы на будущее расхотелось. В голове крутилось, что я ничем не лучше той вампирши, что предала Дина. Она его продала в рабство, а я из личных побуждений тащу его туда, куда ему совсем не хочется. И кстати, я его понимала, у меня тоже не было желания соваться в лес к эльфам. Все та же эмпатия, а может, интуиция, подсказывала, что ничего хорошего нас там не ждет. Но выбора у нас не было. Не знаю, кто придумал, что на землях эльфов всегда весна, цветут все растения, а человек ощущает умиротворение и покой. Возможно, для большинства так оно и есть, но мне с каждым шагом становилось не по себе, будто что-то отталкивало меня от этого места.

Под сень гигантских деревьев я ступила с трепетом, во мне проснулись неведомые иррациональные страхи. Я никогда не боялась темноты или высоты, а тут было ощущение, что деревья на меня смотрят, вглядываются в самую душу и неодобрительно хмурятся. Не говоря уже о том, что за каждым кустом мне мерещилось чудовище. Правда, я благоразумно молчала и не делилась со спутниками своими глупыми фобиями. Но от Рена отгородиться я не могла, он ощущал мои эмоции и старался меня подбодрить. Он тихо объяснил, что мы столкнулись с защитной магией эльфов. Что она специально настроена, чтобы отпугивать нежелательных гостей: людей, оборотней и особенно нечисть. А нежить даже приблизится к лесу не может, не то что в него войти.

— Ты обрати внимание на Ральфа, — тихо прошептал дракон. — Самообладания ему не занимать, но шерсть на загривке все равно выдает его состояние.

Он был прав, оборотню в эльфийском лесу тоже не нравилось. Странно, что он вообще идет с нами, ведь ему давно пора возвращаться.

— Ральф, разве ты не должен был доставить нас только к границе? — не удержалась я от вопроса.

— Должен был, — с усмешкой ответил оборотень.

— А ведь точно! — Чуть оживился эльф, с насмешкой спросив: — Неужели решил сбежать от своего хозяина?

— У меня нет хозяина, — твердо сказал Ральф. Оборотень не повысил голоса, не нахмурился, не выразил еще как-то эмоции, он сохранил уверенность и спокойствие. Но от него повеяло такой подавляющей силой, от которой я инстинктивно стала искать защиту у Рена. Похоже, Дин тоже забыл, что наш друг вожак. Эльф побледнел, сжал губы и отвел взгляд. Не думаю, чтобы он сознательно собирался обидеть Ральфа, скорее всего, просто язвил.

— И все же, почему ты передумал? — любопытство во мне, видимо, неискоренимо.

— Оборотням вход на земли ушастых закрыт, а посмотреть хочется, — оскалился оборотень.

— Было бы там на что смотреть, — фыркнул Дин и мотнул головой, будто отгонял неприятные воспоминания. — То ли дело разные миры.

В голосе эльфа прорезались мечтательные нотки и он искоса бросил взгляд на нас с Реном. Не надо быть эмпатом, чтобы ощутить исходящую от Дина зависть. Интересно, он поверит, если я ему скажу, что прежде, чем искать счастье в чужих мирах, надо найти его в своей душе? Вряд ли. Наоборот, решит, что его обманывают, будет доказывать, что не попади я в мир Ренальда, то мы никогда не встретились бы. Да, сейчас такая вероятность событий меня пугала, но тогда, до появления Ланьера в моей жизни, я была счастлива.