Дан Берг - Страна Эрцель

— Мне бесконечно дорога память о муже. Есть в мире вещь, которая связывает меня с ним живым и мертвым. Это — Свиток. Нимрод превез его из страны Ашназ преподношением к свадьбе, но я, безумная, не приняла дар. Я знаю, Свиток у вас. Я должна видеть его, держать в руках, читать священные строки. Так дух мой вновь соединится с духом Нимрода. И таков будет мой путь к вам.

— Дорогая Райлика! Желание ваше слишком серьезно, чтобы я мог принять решение в одиночку. Я должен обсудить дело со своими людьми. Искренность ваших намерений подкупает. Я уверен, что в самом скором времени дам вам желанный ответ.

— Я так благодарна вам, Итро!

— А я рад за вас и за перемену в вас.

Райлика и Итро распрощались.

Разговор напомнил Итро, что не медля нужно найти верного человека и посвятить его в тайну Свитка. Может ли Райлика стать таким человеком? Разумеется, нет. Итро легко распознал ложь. Проницательность всему знает настоящую цену. «Она пришла за Свитком, а доверительные словеса — наивный отвлекающий маневр. Однако, ее верность памяти мужа заслуживает почтения!» — подумал Итро.

Райлика старалась припомнить беседу слово за словом. То ей казалось, что ход ее удался, и она получит доступ к Свитку и вновь завладеет им, то чудилось, что гиладов дружок хитрит с ней. «Наберусь терпения.» — сказала себе.

Луиза и Бернар сделались завсегдатаями тюремного ведомства. Поневоле, разумеется. Шутка–ли, двух сыновей навещать! Младший, Тейман, не покинет стены тюрьмы никогда. Так постановил судья, и не взял во внимание и не удостоил ответом молящее письмо отца. Время покажет, не одолеет ли жалость вердикт возмездия: жертву не вернуть, а душегуб страдает и терпит.

У среднего сына суд впереди. «Никакой суд не пробудит радость, никакой приговор не усыпит горе», — размышляет Гилад, страдая. Пока он принужден отвечать на неиссякающие вопросы неуемно любопытных и непреклонно бдительных расследователей из тайной полиции. Он обеляет и выгораживает, стараясь побольше сокрыть и поменьше открыть. Увы, не знала Райлика, что вовсе не оговорила брата, но угадала причастность его.

Из родни все, кроме сестры, посещали Гилада. «Не сердись на нее, сын! Горюет бедная девочка. Она так любила Нимрода!» — примиряет Луиза. Но он и не думал сердиться. Не о ней его мысли, Сара предмет тревоги. Она не вполне оправилась после родов, а семейные потрясения добавили недугов. Пока Гилад был на свободе, все допытывалась, в чем оправдание страшным деяниям. Не убеждалась его ответами и искала новые вопросы. Арест мужа совершенно смешал ее мысли. Гилад чувствовал, что дух ее, прежде близкий его духу, ускользает куда–то. Последний визит Сары поверг его в отчаяние.

— Как наша малютка? — спросил Гилад.

— Здорова, слава богу, — рассеянно ответила Сара.

— У ребенка хороший аппетит! — с гордостью за себя и за внучку вставила заготовленную на эрците фразу мать Сары.

— Мы с Сарой бесконечно благодарны вам, — сказал Гилад на хорфландском языке несколько знакомых слов.

— Девочка скучает без папы, — заметила Сара, оживившись.

— Я должен стыдиться, я так мало бывал дома, наверное, крошка меня не помнит.

— Нет, нет! Детское сердечко не забывает!

— Я так хочу ее видеть!

— Скорей поправляйся, мы с мамой и дочкой ждем тебя.

Гилад насторожился.

— Ты ничего не говоришь о своем здоровье, Сара.

— Я в полном порядке. О тебе беспокоюсь. Твой врач сказал, тебя скоро отпустят домой.

Гилад посмотрел на тещу. Та безмятежно улыбалась, блаженно не понимая.

— Береги себя, Алекс! Здесь сквозняки. За окном снег кружит, мороз.

Гилад невольно бросил взгляд в сторону пышащего летним зноем окна. Услышав имя прежнего зятя, мать Сары встрепенулась, недоуменно взглянула на дочь.

— Ты хорошо спала эту ночь, Сара? — с тревогой спросил Гилад.

— Совсем почти не спала. Я мечтала, ты выйдешь из больницы, поедем к морю, мама нас отпустит, — сказала Сара и с благодарностью погладила материнскую руку.

Молчание. Сара продолжила.

— Я начну писать новый роман. Я уже и сюжет набросала. Я посвящу его тебе, Алекс.

Гилад сидел напротив жены удрученный, обездоленный.

— Тебе необходимо отдохнуть, Сара, сказал он сдавленным голосом, глаза опущены.

Поняв, что произошло неладное, мать заторопилась. Женщины попрощались, ушли.

Ужас охватил Гилада.

«Неужели я потерял ее? Неужели это непоправимо? Как коротко было счастье!»