Диана Удовиченко: Реквием по империи

Теплая ночь пахла бархатцами и метиолой. В воздухе стоял стрекот цикад, где-то в глубине сада разливался трелями соловей. Мягкие тени плясали на стенах, подбирались к широкой кровати, но, напугавшись света маленьких солнц, прятались по углам опочивальни.

Лежа в постели, Дарианна смотрела на игру света и тени, но не видела ее – сознание блуждало где-то далеко отсюда, пребывало в мире сладких грез, и на губах молодой императрицы расцветала нежная улыбка.

Осторожное прикосновение вырвало Дарианну из мечты, вернув к постылой реальности. Мужская рука погладила плечо девушки, вкрадчиво подползла к груди, сжала, сминая тонкое кружево рубахи. Узкая рука с длинными холеными пальцами и желтоватой кожей. Чужая рука. Повернувшись, Дарианна взглянула в глаза того, кто лежал рядом с нею на супружеском ложе – черные глаза, вытянутые к вискам. Чужие глаза.

– Наша возлюбленная жена… – прошептал чужой человек, наряженный в алые шелка, пытаясь прижать ее к себе.

– Не сейчас, – она встала, уклонившись от нежеланных объятий, – я больна.

– Да ниспошлет вам Небо здоровья, наша возлюбленная жена… – томно откинувшись на подушки, проговорил Чжу Цин. – А как себя чувствует наша прекрасноликая дочь?

– Я иду навестить ее, – холодно ответила императрица, накидывая легкий шерстяной палантин.

Выйдя из опочивальни, она медленно двинулась по дворцовым коридорам – маленькая, хрупкая женщина, великая властительница несокрушимой страны.

Расчеты императора Юлан Цина не оправдались: брак его сына с Дарианной не стал пропуском к сокровищнице короны. Ее величество не допустила влияния Журжени на внешнюю и внутреннюю политику Галатона. Добившись с помощью союзников окончательной победы над Андастаном, она решительно пресекла попытки принца принять участие в управлении страной. Молодой супруг превратился в красивую бессловесную куклу, восседавшую у трона императрицы. Дарианна окружила себя проверенными людьми, она всегда умела подбирать соратников. Рядом с Чжу Цинам не было никого, кроме шпионов и наушников тайной канцелярии.

Но династические порядки невозможно изменить. Империи требуется наследник. У августейшей четы должны быть дети, и желательно, чтобы они походили на обоих родителей. А принц искренне полюбил свою странную, холодную, прекрасную жену. И Дарианне приходилось, стиснув зубы терпеть ласки супруга, которого она искренне презирала. Это была её цена за освобождение Галатона. Поняв, что беременна императрица испытала невероятное облегчение. Полгода назад её величество родила дочь, которую нарекли Эрианной. Девочка унаследовала отцовскую смуглость и хрупкость матери. Шесть месяцев Дариане удавалось избегать постылых объятий, ссылаясь на недомогание после родов. Но, с грустью подумала она, все хорошее когда-нибудь кончается. Чжу Цин горел нетерпением. А ей еще нужно родить сына…

Императрица свернула в Южное крыло и подошла к покоям принцессы Эрианны. Дворцовый маг, охранявший спальню ее высочества, поклонился и распахнул дверь. Кивнув в ответ, Дарианна вошла.

В комнате горели ночники. Дежурная фрейлина, дремавшая в углу над пяльцами, встрепенулась было при появлении ее величества. Дарианна махнула рукой:

– Останьтесь здесь. Я ненадолго, – и подошла к колыбели, украшенной нарядным балдахином из розового шелка.

Несмотря на поздний час, девочка не спала. Заливаясь смехом, она тянула ручонки к фарфоровой игрушке, которую показывала ей дородная опрятная кормилица. Две молодые няньки сидели рядом, ожидая, когда им прикажут укачивать ребенка.

– Ваше величество, – кормилица поклонилась, – ее высочество кушать захотели, только покормила. Теперь гуляют.

– Как она? – спросила императрица.

– Хорошо, – ответила женщина, – здоровенькие, веселенькие, чистые А'нхелли.

– Дай ее мне.

Кормилица склонилась над колыбелью, поправила на девочке нарядную рубашечку, бережно взяла ребенка на руки и передала Дарианне. Эрианна была прелестна. Большие миндалевидные черные глаза доверчиво смотрели на императрицу, пухлые щечки покрывал смуглый румянец. Девочка улыбнулась и что-то пролепетала. Дарианна повела себя, как любая хорошая мать: она нежно поцеловала дочь, осторожно покачала, прошептала ласковые слова, поглаживая мягкие черные волосы ребенка. И отдала Эрианну кормилице. Она любила девочку, но как-то отстраненно, без материнской истовости.

– Ирма, твой сын спит? – спросила она?