Вячеслав Ганич - Битва на удачу

Спустя некоторое время, в которое Нэч почти полностью утратил связь с действительностью, серая корка болота Ийлиш размягчилась от влаги, появился тяжелый неприятный запах, становящийся гуще и резче. Впереди возникли белесые клубы испарений, полностью скрывающие обзор, похожие на упавшее на землю предгрозовое облако. Болото Ийлиш оборвалось, перейдя в гладкую поверхность мутной воды, на которой не возникало даже слабой ряби от редких порывов ветра.

Грюгхель остановился и повел пятачком.

— Скорее, Грюгхель! — взмолился Нэч, понимая, что опять проваливается в забытье. — Я долго не протяну!

— Это топь Саолмор, Нэч. Надо отыскать дорогу. Иначе не пройдем, погибнем, — отозвался Грюгхель и повернул эзда на восток.

Они двигались по серой грязи на границе болота и топи, пока Грюгхель не остановился и не указал рукой в туман.

— Здесь!

— Откуда ты знаешь? — пробормотал Нэч.

— Потому что под водой каменная дорога, — сказал Грюгхель. — Сходить с нее нельзя. Сразу затянет.

— Будет о чем рассказать в Талнери… — проговорил Аэвер.

Соблюдая осторожность, Грюгхель направил эзда в топь. Эзд сошел с серой грязи и зашипел, погрузившись по живот в мутную воду. Грюгхель ударил его пятками в бока, заставив идти в клубы испарений, которые зашевелились длинными гибкими щупальцами. Создавалось впечатление, будто впереди затаились исполинские осьминоги, поджидающие добычу.

— Следуйте за мной по одному! — крикнул Грюгхель.

Друзья направляли эздов следом за Грюгхелем. По-прежнему ведомый Нианой в поводу, эзд под Нэчем провалился в воду. От резкого падения и последовавшего толчка, когда эзд обрел опору, Нэча замутило, мир закружился перед глазами колесом размазанных красок. Теряя равновесие, Нэч опять ухватился за шею эзда и сотрясся от кашля, отдавшимся болью в висках. Небо окрасилось в огненные цвета, и Нэч закрыл глаза. Жар сделался непереносимым, подкожное жжение, как зуд от множества ядовитых жал, сводило с ума. Тряпица на лице намокла от пота и зеленой слюны, которая уже выделялась самопроизвольно.

Отряд растянулся цепочкой на петляющей дороге. По мере продвижения испарения уплотнялись, и путники с трудом различали друг друга, находясь под постоянной угрозой сойти с безопасного пути. Иногда поверхность топи начинала бурлить, образовывались стремительные водовороты, вырывались мощные струи рыжей грязи, и тогда к тяжелому запаху примешивался трупный смрад.

Наконец осклизлые плиты дороги вырвались из воды, ведя к зазубренным остаткам городских стен, лоснящимся от осевшей влаги. Минув обрушенные ворота, отряд очутился на площади, стиснутой полуразрушенными строениями черного камня. Грюгхель покрутил головой, выбирая направление, и пустил эзда в уцелевшую подворотню.

Узкие проходы улиц, утопая под толстым слоем грязи, шевелящейся и чавкающей вырывающимся воздухом, разветвлялись и расходились лабиринтом под подворотнями, многие из которых оказались обрушенными. Белые плесневелые грибы покрывали опутанные жирными стеблями вьюнов развалины. Попадались застарелые воронки от взрывов, наполненные мутной водой; среди сравнительно свежих обломков мостовой и зданий виднелись обрывки окровавленных белых балахонов.

Проплутав по городу, Грюгхель поднял руку, призывая остановиться, спрыгнул с эзда и схватил камень. Нэч застонал, воспринимая любое промедление еще одним шагом к пропасти, за которой заражение полностью вытеснит сознание, превратив его в подобие одного из чудовищ, которых ему пришлось уничтожить на Митархе. Он встряхнул головой и заметил пять белых кружащихся огоньков, возникших из-за кучи камней. Огоньки приблизились к отряду и, разлетевшись, соединились в один ослепительный шар, наполненный багровыми зарницами и треском. Ощутив угрозу, письмена на медальоне вспыхнули, но слабо, без яростных переливов. Замерцав в такт медальону, шар сжался и распался. Огоньки закружились и, изменив направление, исчезли за углом.

Грюгхель отбросил камень и, вскочив на эзда, повел отряд более уверенно, словно вспомнил знакомые места. Строения расступились, и они очутились перед почти полностью разрушенным зданием с зияющим проемом в основании, к которому среди обломков был проложен узкий проход.

— Вот оно, — словно сквозь сон прозвучал голос Грюгхеля. — Врата здесь!

Не испытывая ни радости, ни волнения, ни вообще каких-либо чувств, на которые не осталось сил, высосанных разрастающимся Дыханием смерти, на подгибающихся от слабости ногах Нэч прошел между грудами камней и очутился в темном вытянутом помещении.