Кристофер Голден - Охотники за мифами

Кирата… Нет, они не носили плащей. Мех преследователя оказался его собственным. По названию и облику зверя Оливер мог заключить, что это существа из какого-то неизвестного ему азиатского мифа. Голова и торс тигриные и шерсть тоже — оранжевая с черными полосками, — но нижняя часть туловища выглядела почти человеческой. Сила кирата была так чудовищна, а глаза светились такой злобой, что Оливер утратил последние остатки надежды. Из-под черных губ торчали длинные блестящие клыки. Тигрочеловек рычал, обдавая Оливера зловонным дыханием.

Оливер молотил каблуками по полу, пытаясь избавиться от смертельной хватки противника. Чудовище снова зарычало и подняло вторую лапу, выпуская когти. Но тут Оливер заметил, что у зверя не хватает одного клыка — и тут же ощутил гладкость этого клыка в своей ладони.

Оливер издал первобытный гортанный вопль и всадил свое оружие в горло кирата. Тот взревел от боли и отпрянул, оставив Оливера. Но уже подбегали другие — девять или десять.

Зимний человек подбежал к Оливеру, крича «Вставай!» Один из кирата прыгнул. Фрост выбросил вперед левую руку и пронзил живот чудовища ледяными пальцами-кинжалами. Вся жидкость в теле тигрочеловека мгновенно замерзла; его глаза заволокло льдом, шерсть покрылась кристаллами. Кирата упал на песок — мертвый или, во всяком случае, умирающий.

Что-то перепрыгнуло через Оливера сзади, как огненно-рыжая молния. Испугавшись, что это очередной Охотник, Оливер отпрянул назад и вскочил на ноги. Его оружие все еще торчало из горла первого тигрочеловека, и руки бесполезно хватали воздух. Существо, перепрыгнувшее его, приземлилось на все четыре лапы и, собрав, как видно, всю свою волю, угрожающе залаяло на подступающих кирата.

Лиса. Просто лиса. Обыкновенная.

Она оглянулась, и Оливер узнал ее нефритовые глаза.

— Оливер, беги! Тут мало влаги в воздухе, я не смогу их долго сдерживать! — прокричал Фрост, одновременно пронзая ледяными когтями грудь ближайшего к нему кирата.

Холодный ветер вихрем вился вокруг.

Кицунэ-лисица метнулась мимо одного из тигролюдей и подпрыгнула, прямо в воздухе превращаясь в экзотическую женщину, какой была при их первой встрече. Рыжий меховой капюшон слетел с головы. Она вонзила зубы в шею тигра и разорвала ему горло.

Оливер бежал вверх по лестнице. Потерял равновесие, чуть не упал, схватился за сыпучие перила — и оказался на верхней ступеньке, в шаге от двери. Дверь раскачивалась под ударами вызванного Фростом холодного ветра. Вот-вот захлопнется от сквозняка…

— Нет! — закричал он и ринулся вперед, уцепившись за дверь обеими руками, не давая ей закрыться.

Кицунэ взбежала к нему и обхватила за талию. Оливер уже переступил порог, но она утащила его назад. Мгновение он сопротивлялся, но потом уступил, поддался ее гибкой силе, оттаскивающей его от спасительной двери.

Тогда она встала рядом и протянула к двери руку. Темный коридор, открывавшийся в проеме, вдруг задрожал, стал расплываться в потоке воздуха. Оливер прищурился, пытаясь что-нибудь разглядеть.

— Теперь пойдем, — проворчала Кицунэ и протиснулась в дверь, протолкнув его вперед.

На миг он ощутил сопротивление вроде того, что испытываешь, когда входишь в воду, а потом понял: они прошли.

Центр маленького города был потрясающе красив, будто сошел с открытки полувековой давности. Оливеру почудилось, что он очутился в Бедфорд-Фоллз, городке из фильма «Эта чудесная жизнь» [15] «It’s a Wonderful Life» — мелодрама 1946 г. . Они с Кицунэ вынырнули в центре огромного парка, расположенного посреди засыпанного снегом городка. С одной стороны виднелась живописная железнодорожная станция, и самый настоящий паровоз пыхтел у платформы, ожидая пассажиров. По другую сторону парка проходило широкое двухполосное шоссе. Вдоль него расположились старомодный кинотеатр, ресторан, магазин лыжных принадлежностей, кондитерская и несколько магазинов модной одежды. Деревья вокруг украшали гирлянды рождественских фонариков, ласково мигающих в ночи. На каждой телефонной будке вдоль улицы висели гигантские венки.

Картинка под названием «Рождество в Новой Англии» была настолько идеальной, что Оливер даже головой помотал, не веря собственным глазам. Крошечная городская площадь показалась ему еще нереальнее, чем мир по ту сторону Завесы.

Из-за деревьев до него долетали смех и крики детишек, игравших в снежки в заметенном сугробами парке. Впереди, прямо за играющими, у самой земли, блестело в темноте что-то желтое.