Ольга Климова: Сильная кровь

— Или они поймут это гораздо быстрее. Но станет слишком поздно для нас, так как уже не останется ни одного поглотителя, способного загнать их обратно! А мы потеряем этот мир, как потеряли свой!

— Что ты говоришь, девчонка!? Мы здесь уже тысячи лет…

— И кого ты видел еще за эти годы? Под боком у тебя пропасть а на стену лезут из лесов долроги! Кто еще есть в этом мире? Сколько писем ты отправлял? Сколько воинов? Никто не вернулся. Вокруг лишь мертвый лес и мертвый мир! Мы остались одни!

— И мы должны защищать то, что осталось!

— А что осталось? Последняя крепость и две тысячи защитников?! Когда ты последний раз видел в крепости ребенка? Знаешь, сколько твоих воинов побывало у меня между ног? Ни один не оставил свой след! Мы вымираем! И нам нужна новая кровь! Нам нужен новый мир, куда можно будет уйти!

— Ты предлагаешь тхарам спариваться с людьми, как животным? Почему тогда не с долрогами?

— Твоему сыну это не претит так, как тебе, — Ула не глядя ткнула рукой назад. И Ксааркаас заулыбался.

— Ему мало что претит. Неудавшееся продолжение рода Харглов!

— Но большего у тебя не будет! И мне не претит подобное, если это нужно для выживания. Люди способны выносить наше семя. А тот, кто идет сейчас к дыре, способен дать нам гораздо больше! И он может стать новым защитником крепости! А если нас станет больше, мы можем пойти сквозь леса. Мы можем найти еще тхаров! Или убедиться, что больше нет нашего мира и заселять его вновь! Но сейчас твои воины умирают, их убивают долроги. Кто останется здесь спустя сотню лет? Твои женщины молят Великие звезды о детях, а твои мужчины больше неспособны дать им живое семя! Даже ты, Правитель Последней крепости, ты не способен зачать ребенка!

Харгл преодолел несколько шагов, отделявших его от дочери и влепил ей пощечину, больше похожую на удар кулаком, оставив длинный кровавый след от тяжелого перстня на ее щеке.

— Ни один воин не уйдет со стен! Я сделаю вид, что этого разговора не было. И тебе лучше уйти сейчас.

Ула с отчаянием оглянулась на брата, прижимая окровавленную ладонь к щеке, ища помощи и поддержки и тот кивнул в ответ.

Харгл вышел из зала, оставив их вдвоем.

— Я просила твоей помощи! — она сорвалась и теперь почти кричала. — Первый и последний раз я просила тебя о помощи, а ты!!!

— Ты просила кивок и ты его получила, — Ксааркаас улыбнулся, раскланялся перед ней и вышел вслед за отцом.

Жар не спадал у Тайги три дня, и еще неделю она отходила от болезни. Ула ошиблась, она не умерла, но была где-то рядом. И все время она чувствовала присутствие Зэсса. Он менял повязки на лбу, обтирал мокрое от пота тело, готовил еду, сохранял в доме тепло и спал рядом на кровати. Когда Тайге полегчало, она с удивлением смотрела, как этот самовлюбленный тип носится с ней, проявляя странную и необычную для него заботу.

Зэсс стал для нее целым миром. Готовая идти куда угодно за ним, она не представляла существования без него. Без его сильных рук и насмешливого голоса. Не было ласки, не было теплоты, но она не видела его равнодушия, принимая заботу за проявление любви. Несколько раз слова готовы были слететь с ее губ, и только вычитанная в книжках истина о скромности и терпении девушки останавливала.

Когда ей стало легче, она снова вспомнила тот ужасный бой в доме. И он показался ей кошмарным сном. Казалось, они уже давно живут вместе в этом домике на краю земли, где нет больше никого. Только двое.

Вечером она придвинулась ближе к устраивающемуся поудобнее Зэссу и спросила, был ли тот бой на самом деле.

— Был. И будет еще. Так что научись хотя бы отмахиваться своим мечом, когда поправишься. Пригодится.

— Научусь. Тебя ранили?

Он отвернул край рубашки и показал темный свежий шрам на груди и предплечье.

— Нас спасла Ула. Не приди она вовремя, не уверен в счастливом исходе.

Тайге не понравилось, что она опять обязана Уле.

— Она не приходит больше.

— Она придет, — Зэсс очень уверенно ответил и закрыл глаза. — Для нее это много значит.

— А я? Я была сильной? — кончиками пальцев она вновь отвернула рубашку и дотронулась до шрама на груди, гладкой, как у подростка.

— Ты жива, это главное… — Зэсс открыл закрытые было уже глаза и посмотрел на девушку, прикоснувшуюся к его шраму на груди губами.

— Тáйга, мне эти порывы не нужны.

— А от Улы нужны? — Она обиженно выпятила губу.

— Если будут нужны, обязательно скажу ей об этом, намажусь медом и попрошу облизать с головы до ног.