Ольга Климова - Сильная кровь

Когда она поведала о своих выводах Зэссу, тот неожиданно разозлился.

— Ты когда из своего подвала вылезла после недельного сидения, сразу встала и побежала?

— Н-нет, — Тáйга удивилась его реакции.

— Вот и подумай. Ты сначала света испугалась. Глаза резать стало. Потом ноги не слушались и не знала, чего ждать и что вокруг творится. Так и они. Кто-то быстрее очухался, кто-то до сих пор в себя прийти не может. Посмотришь, когда тут освоятся да толпами повалят.

— А ты думаешь, их толпы будут?

— Если были те, кто смог загнать их под землю и держать там веками, могли ли они их убить? И стоило ли тратить столько сил, чтобы загонять под землю пару-тройку нечисти? Строить тотемы вокруг? Стая волков не вырежет бесчисленные стада баранов.

— Хорошее сравнение! — Ула как всегда появилась из ниоткуда.

— В каком — то из миров это называют аллегорией. Явно не в твоем и не в твоем, — Зэсс кивнул вновь прибывшей. — Тáйга хочет сказать, что ты — трусиха, опасность невелика и происходящее вокруг — плод воображения стада.

— У нее будет возможность все это проверить. — Ула расположилась ближе к огню.

— Я не говорила, — Тáйга возмущенно замахала на него руками, — но мы же за последнее время не видели ни одной твари…

— Ты не видела. Не обобщай.

— А ты видел?

— Проплывала тут одна мимо. Пока ты сидела у костров недружелюбно настроенных аборигенов. Тебя не учуяла. Вела себя прилично. Видимо, еще не освоилась.

— Ну вот, я же говорю!

— А нашего белого как простыня знакомого, оставшегося лежать под холмом ты забыла? Они не все такие невнимательные. Его они заметили.

— И ты даже не опробовал на ней мой подарок? — Ула удивилась.

— Зачем привлекать внимание того, что проходит мимо? Успею еще. У меня же далеко идущие планы.

— Прямо королевские! Ты меня продолжаешь удивлять!

Зэсс наигранно поклонился.

— Твой король даже не собирается захватывать весь мир. Ему достаточно небольшого куска суши, который вычистят для него. И сидит он у себя в столице на мягком кресле, чистый и благоухающий. А я иду вперед, несмотря на ужас вокруг, повальное бегство населения и прочие неудобства.

— А еще через месяц снег пойдет… — Тáйга плотнее завернулась в плащ.

— О, ужас! Снег! — он притворно сжался. — Именно поэтому я и тащу тебя за собой. Будешь греть меня холодными зимними ночами. Или нас раньше убьют.

Несмотря на его издевательский тон, Тáйга зарделась.

— Ты тащишь меня, потому что я могу помочь!

— Конечно! Когда все засыплет снегом, и еду станет добывать все труднее, я буду отрезать от тебя по кусочку. Кстати, как тут у вас зимы? Холодные? Ненавижу холод.

Дорога совсем опустела, изредка подбрасывая одиноких путников. Те, кто хотел уйти — ушли, остальные же пытались продолжать жить прежней жизнью, готовясь к зиме и к неожиданному врагу: лорды выставляли больше охраны у стен своих поселений и крепостей, собирали последнюю дань с крестьян и с опустевших полей и огородов. Найти ночлег, горячую пищу и воду теперь не составляло труда: постоялые дворы и гостиницы опустели и рады были любому посетителю. Если там вообще оставался хозяин. Иногда, они проходили мимо целых брошенных деревень, столь малочисленных, что их жители посчитали более простым решением переехать, чем обороняться в десять домов от напасти. Но, чем крупнее было селение, тем больше людей осталось на своих местах, рассчитывая на защиту своего лорда и его стражу.

Осень накрыла землю пеленой дождей. Дождь лил вот уже несколько дней, то переходя на морось, то усиливая свой поток.

То чихая, то кашляя, Тáйга куталась в непросыхающий вонючий плащ, оттягивающий плечи. И проклинала воду с небес, мечтая о сухом теплом месте. Их скудные запасы подходили к концу, а людей они не встречали уже дней пять. Ула тоже явно питала отвращение к сырости, так как и ее не было видно. Зэсс упрямо топал вперед, даже не возмущаясь своей мокрой долей, но Тáйга представляла, как в душе он ругает все почем есть.

На третий день кашель перешел в серьезные хрипы, грозящие вынуть легкие и почти не давал отдыха. Тáйга шаталась, чувствуя слабость во всем теле и никак не могла согреться.

Когда впереди в пелене сырости показались очертания первых домов, она с радостью ускорила шаг и тут же свалилась в грязь, теряя равновесие. Зэсс подхватил ее подмышку и понес как грязный мокрый тюк.

Деревня оказалась брошенной. Пустующие дома под серым дождем приводили в уныние, но там оставалась еда, были дрова и множество вещей.