Катя Зазовка - Ворожея

Ворожея чувствовала, как течет невидимая сила, неся исцеление. Откуда-то Милава ведала — она спасет Алеся. Не просто надеялась, а знала наверняка. Слабая улыбка пробежала по ее лику, когда она приметила, как Гедка помогает, держа другую кисть хворого.

Скоро дыхание Алеся стало ровным, а гнойники затянулись коркой. Недуг притупился. Теперича бы его к Виту донести. Вот только как? Лишь стоило так помыслить, как она поняла, что Алесь плывет в сторону села. С краев тела сына старосты выглядывали то серебристые мордочки, то черные хвостики. Стало быть, ужиный князь не остался в стороне. Милаве да Гедке только и осталось, что идти подле.

Змейки оказались на редкость проворными: не поспела ворожея толком оглянуться, как они уже добрались до мельницы. Вот только она нутром почуяла — неладно тут что-то. Слишком тихо. И этот запах. Рука невольно потянулась к носу.

— Она уже по всей деревне прошлась! — испуганно прошептал Гедка и прижался к Милаве. Ворожея отворила дверь в хату Вита. Там, на лавках, почивали Домна и Щекарь. Но вопреки страхам — они всего лишь спали. Сон-трава до сих пор не ослабила своего действия. С печи доносился храп Цвета. Значится, еще один жив-здоров. А где ж Вит? Подданные ужиного князя затащили Алеся на тюфяк и покинули хату.

— Ну, наконец-то, — послышалось за спиной. Милава обернулась. Вит вздрогнул: — Что с тобой? Ты вся в крови!

— Все уже добре, не волнуйся.

Мельник сыскал чистую тряпку, смочил в воде и протянул ей. Ворожея поспешно обмыла лик.

— Ну? Нашла, что хотела? — спросил Вит. Она кивнула. — Ой! А с Алесем что?

— Теперь тоже все добре, — девица оглядела свой сарафан, но только поджала губки — бороться с пятнами крови тряпкой бесполезно, да и не час нынче.

— Скажи, к тебе кто-нибудь захаживал, покуда нас не было?

— Так, была гостья. Старушка одна, — Милава и Гедка переглянулись. — Только я ей не отворил. Неучтиво, конечно. Но с меня хватило Кукобы.

У ворожеи от сердца отлегло. Кажись, хата мельника стала для пришлой последней на пути через деревню. Теперича Милава больше не сомневалась, что та старуха и была прислужницей Паляндры. Она и Алеся за монетку да слово доброе хворобой отблагодарила. С тюфяка донесся стон. Ворожея как ошпаренная подскочила к сыну старосты:

— Как ты, милый?

— Милый? — прохрипел Алесь и улыбнулся. Милава залилась краской. — Такие слова мне по душе.

— Ты поспи, а я подле побуду.

Сын старосты ничего не ответил, провалившись в сон. Блаженная улыбка с его лика не исчезла. Вит неловко переступил с ноги на ногу, точно чувствовал себя лишним. Милава поглядела на него и поняла, что он ей тоже очень дорог, но как брат.

— И где ж теперича искать эту старуху? — скорее у себя, чем у других, спросила ворожея.

— Он ведает, — указал Гедка на Вита.

— Я? Он? — разом переспросили Милава и мельник.

— Ага, — улыбнулся сын Домны. — Он ее захоронил.

— Как это захоронил? — Вит уставился на мальца, как на полоумного. Зато Милава все уразумела. Встала.

— Скажи, ты не запамятовал, где могилка Восты?

Вит, ничего толком не разумея, помотал головой.

— Тогда пошли.

— Куда? — захлопал глазами мельник.

— К могилке! Только лопату взять надобно.

Вит покосился на нее, но спорить не стал.

Стало быть, это она! Милава глядела на могилку, в коей заместо Восты смирнехонько себе лежала та самая старуха. Мельник что-то бормотал под нос. Хвала богам, что хоть ошарашенное выражение с его лика сошло. А то уж она страшиться начала, что в деревне настоящий юродивый появится. Все стало на свои места. Воста явилась в село по зову Кукобы — мстить. Покуда была молодой девицей, могла наслать недуг только через поцелуй — вот почему на деревне захворали только молодцы. Ну а разве можно сыскать час лучше, чтобы покататься в траве с прекрасной девицей, чем купальская ночь? Алесь первым встретил Восту, да, видать, почуял неладное, иль сама открылась. Вот и порешил убить ее на месте, чтоб до села не допустить. Ну а запамятовал о том, видать, по воле Паляндры. И Кукоба тогда с могилки поднялась, потому что Воста кусок круга нарочно маком не просеяла. Да покуда Вита целовала, сама небось черту от косы ногой и затерла.

Милава принялась шептать и обходить яму. Конечно, полностью заговор прислужницу Паляндры не обезвредит, но до ночи задержит. Теперича, когда она переродилась через свою смерть и вошла в полную силу, надобно было остановить ее во что бы то ни стало. Такая одним плевком целый край извести может. И изведет. Да и начнет наверняка с хаты, в которую не пустили. Ведь не успокоится, покуда всех на деревне не порешит.