От мыслей меня отвлек сердитый голос:
- Так ты отдашь платье или нет?
Я с удивлением обнаружила, что дедок все это время мне что-то рассказывал.
- Платье служанки верни, казенное ведь, - опять потребовал он.
Я, ничуть не смутившись, кое-как стянула наряд через голову и протянула старику. Домовик схватил одежду и, бормоча, что-то о порванном подоле, повернул обратно.
- Ты расскажешь обо мне кому-нибудь? – спросила в удаляющуюся спину.
Маленький хозяин повернулся и покачал головой:
- Если найдут тебя, найдут и эту проклятую штуку, - он ткнул пальцем в выступающий под балахоном камень. – Так что я – молчок. И еще. Совет один дам, по доброте душевной: коль и дальше этим лихим ремеслом промышлять будешь, то учись врать, чучундра.
Поворчав еще что-то про себя, старичок развернулся и растворился в темноте подземного хода.
Я немного постояла, осмотревшись вокруг, поправила меч наемника, который все это время тащила на себе вместе с хозяином, и ухмыльнулась обстоятельствам. Все складывается как нельзя лучше. Мне до смерти надоело кочевать из села в село, из города в город, перебиваясь редкими кражами. Ничего не поделаешь, жизнь вора – сплошные побеги. Но тут подвернулся шанс задержаться в Триннице: в краже рубина обвинят сбежавшего охранника, а про пропавшую служанку, проработавшую без году неделю, быстро забудут. Камешек этот можно втридорога продать и пожить, наконец, хоть какое-то время в свое удовольствие, не улепетывая посреди ночи от стражи.
Чуть ли не вприпрыжку от радости, поправив лежащий за пазухой рубин, направилась на восток в город, крыши которого уже начали освещаться первыми лучами восходящего солнца. Я шагала навстречу своим деньгам, вырученным от продажи камня, навстречу своему золоту, еще звенящему в чужом кармане, но уже такому родному, навстречу отдыху и вкусное еде.
Сзади, словно на прощание, раздался тяжелый вздох приходящего в себя стражника. Я оглянулась. Что ж, когда ты окончательно очухаешься, я уже буду далеко, возможно нежиться на пуховой перине в лучшем постоялом дворе Тринницы и сорить деньгами. Ну, а что будет с тобой, мне, в общем-то, без разницы.
Глава 3.
375 год от наступления Тьмы
Месяц Хлеборост
7 день
Брест сидел за столом, положив голову на сжатые кулаки, и напряженно думал. Морщины на лбу сложились в глубокие ущелья, а желваки от напряжения едва не прорывали натянутую кожу. Лешик молча наблюдал за думками друга, периодически плеская себе в кубок кваса. Молчание затягивалось, и хозяин дома, обнаружив, что квас в кувшине уже закончился, решил все-таки поинтересоваться причинами столь неожиданного визита.
- Та-а-ак… - протянул он.
Наемник вынырнул из своих мыслей и уставился на собеседника, в хату к которому он бесцеремонно ввалился пару часов назад.
- Ты же знаешь, что тут я могу доверять только тебе.
Лешик хмыкнул и, тихонько скрипнув лавкой, поднялся, бросив пустой кувшин в бадью с водой. За стеной тихонько заплакал ребенок, но скоро замолк. Мужчина бросил встревоженный взгляд на дверь и потер виски:
- Слушай, Брест, ты, правда, не вовремя. Я обещал жинке не встревать в мутные истории, а эта басня чистотой с болотную жижу. За твою голову назначили много золота. Очень много. И если тебя тут поймают, то еще и меня до едреной матери загребут. На кой тебе вообще этот рубин сдался?!
Наемник вскинулся и зашипел:
- «Жинке обещал», - передразнил он, - Послушай себя со стороны! Кем ты был и кем стал? Мы же вместе с тобой на бельгетов ходили, этих псов! Я еще помню, как ты кости ломал одной рукой, а другой сносил головы вместе с шишаками, а сейчас брюхо отрастил. Мы с тобой спина к спине же кровь лили, на песиглавцев ходили, …
- Ходили, - перебил тираду Лешик, - но, сколько времени прошло? Война давно закончилась, а нечисть и без нас есть кому отгонять, у меня же семья, младшему еще года нет. Это ты все воюешь. И не тебе мне про честь воинскую песни петь, сам-то в наемники подался. Это раньше мы бились за веру и свободу, а сейчас ты лишь на побегушках у барона. – Мужчина тяжело вздохнул. – Послушай, Брест, я что-то не разумею. Ты заваливаешься в мою хату посреди ночи весь в грязище, сам чуть ли не в исподнем. Тебя ищут стражники по всему городу, а ты вместо объяснений начинаешь мне проповедовать о воинской доблести не хуже нашего Горбача. Может-таки вразумишь меня, что вообще деется?
Брест со свистом втянул воздух, руки сжались в здоровые кулаки, а кожа на костяшках натянулась и побелела. Некоторое время они буравили друг друга взглядами, не отступаясь. Лешик устало выдохнул и полез за вторым кувшином, теперь уже с брагой. Наемник медленно сел.
Читать дальше