Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— Игры Смерти появились в империи Рагра три столетия назад. Спонтанно, как состязания для скучающей знати, придуманные самим Высшим. — На мой скептический взгляд он пояснил: — Именно для скучающей. Видишь ли, долгожители с пятнадцатью или семнадцатью столетиями в запасе уже на первом начинают искать, где бы свернуть шею, и не только свою.

— Приключения на за… — Я не договорила любимую присказку отца и устыдилась. Нет, не фразы, а того, что обещала не комментировать. А метаморф кивнул, подтверждая мои мысли и повторно приказывая молчать.

— Кхм, ежегодные состязания поначалу были безобидными, но затем для привлечения внимания их сделали опасными играми, устраиваемыми раз в пять лет. И своеобразные войны между отдельными индивидами быстро перешли в междусемейные, а затем и в межродовые с жаждой мести. И в какой-то момент, дабы вражда не выходила за рамки якобы игры и в то же время давала выход эмоциям, император предложил отбирать у проигравших одну жизнь. Сделал он это красиво… — глухо произнес смертник и на мгновение остановился, чтобы, оглянувшись по сторонам и тряхнув головой, вновь заговорить: — Вынес на рассмотрение, собрал голоса, выслушал предложения и постановил, что в играх принимать участие будут сильнейшие. А дабы никто из враждующих в конце концов не умер, он обещал для всех участников как бы… законсервировать одну жизнь. Заемную.

— Одну сверх семнадцати? — нечаянно вырвалось мое возмущение. Не знаю, как метаморфы, а я считать умею.

— Одну, — подтвердил Равэсс. Затем выудил из кармана конфету и протянул мне. — Жуй.

И вот жую я невероятно прилипчивую карамель, едва разжимая зубы, а он рассказывает:

— Итак, правила тех игр существуют и поныне, в отличие от измельчавших игроков.

Будь моя воля, я бы сейчас воскликнула громко: «Что?! Да как же так! Почему?» — но конфета мне не позволила этого, и я промычала лишь:

— Му-му-му…

— Да. — Многоликий усмехнулся, глядя на меня, но подтрунивать не стал. Аккуратно вывел из общежития, не забыв придержать дверь, а затем за руку повел через парк. — Так уж получилось, что спустя первое столетие и двадцать игр численность соревнующихся увеличилась, а вот их качество понизилось. Азартные первопроходцы спустили все свои жизни… кроме заемной, а их дети родились с меньшим запасом столетий. До десяти…

— Му?! — не поверила я.

— Да, неприятная статистика, — согласился Его Высочество. — Но десять — это не три, рассудили семейства и продолжили в «игровом режиме» истреблять врагов… Как ты понимаешь, почти очеловеченные первопроходцы к концу второго столетия не дожили, а кто сумел, с ужасом узнал, что их внуки рождаются с еще меньшим набором. Пять — у знатных, три — у почти простых.

Я остановилась и поняла, что если сейчас же не задам сотню вопросов, то умру. Но конфета! Попыталась ее руками выковырять, а Равэсс мои кисти перехватил и ответил на мое молчаливое возмущение:

— Да, императора попросили закрыть игры. И сделали это красиво. Созвали референдум, вынесли на рассмотрение, проголосовали, подписали прошение и… — Метаморф вновь тряхнул головой, произнес с горькой улыбкой: — Император ответил отказом и публично казнил посланца. Был бунт, была попытка свержения и даже какая-никакая революция. Десять лет волнения, но восставшие добились лишь того, что игры стали обязательной программой.

Я вздрогнула и остановилась, а капитан команды только покачал головой, продолжая вести меня по парку.

— Сумерька, это еще не все…

Куда уж хуже?! Возмутилась мысленно, но еще хуже быть могло.

— На первом «постреволюционном» сборе участники отказались убивать друг друга. На них хладнокровно спустили нежить и не отозвали ее. В ту ночь все игроки обнулили свои жизни до заемной и получили звание — смертники.

Милостивый боже, меня от этой истории уже трясет, а он улыбается и продолжает! Проклятье, это еще не все?!

— Одним этим Его Императорское Величество не ограничилось, ведь игры должны быть играми, захватывающим зрелищем с азартными участниками и испытаниями, через которые они проходят на пути к победе, а не однообразной грызней с нежитью. И чтобы призвать участников к соревнованию между собой, а не просто к вынужденному бою с нечестивцами, ему пришлось посулить награду.

— Какую? — вопросила я громко, и сама удивилась, как неожиданно слезла с зубов чудная конфета.

— Большую. — Равэсс улыбнулся. — Так как новые участники были не готовы к борьбе с нежитью, доблестный Высший постановил проводить внутренние королевские игры, а к ним тренировать участников в академиях. То есть каждый удачливый или, скорее, живучий участник вначале проходит академические, затем королевские, а после имперские игры Смерти. И соответственно за победу получает: вначале деньги, затем одну жизнь сверх заемной и в конце концов исполнение желания.