Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

Лопоухая тупомордая нежить, отдаленно напоминающая змею, отрастившую себе две лапы, была отвратительно тощей и отчаянно радостной. Настолько отчаянно, что не заметила ни заклинания, соскользнувшего с моих губ, ни веника в одной моей руке, ни плетения некроманта в другой. Увильнув от магических пут, проскользнув под полетевшим в нее веником, разбив ушами едва сотворенную ловушку, она вцепилась в мою кисть лапами, обвила запястье хвостом и, прижав уши, жалобно заглянула мне в глаза. И выглядела она в этот момент точь-в-точь так же, как «умирающий от голода» лемур.

— Не поняла… — прошептала я, переводя ошеломленный взгляд с нежити на смущенного питомца: — Гирби, паразит, это ты ее научил?!

В ответ он прикрылся хвостом и в молитвенном жесте лапы сложил.

— Зараза! — возмутилась я, потрясая той самой рукой, в которую вцепилась теневая. — Сам научил, сам и кормить будешь… Кровью! Понял?

От моего вопля зверек попытался окончательно скрыться за хвостом, а кука истерично запищала.

— Чего? — удивленно посмотрела на лопоухую и попросила: — А ну, повтори.

Она и повторила, но вместо надлежащего ей шепотка раздался писк, переходящий в слезливый сип. Бедолага изголодалась настолько, что и слова не может сказать. И не успела я даже жалости своей осознать, как над головой раздалось ворчливое:

«Прикорм нежити в стенах учебного заведения строго воспрещен! Кадет Намина Сумеречная, уплатите в бухгалтерии двадцать медяков».

— Но я ее еще не кормила!

«А посмотрела жалостливо», — ответили мне через внутрикомнатный эхо-порт.

— А как же долгосрочный кредит на мое имя? — напомнила хранителю академии наш первый разговор и таки погладила притихшую лопоухую тварюшку.

— Неужто хочешь все на куку спустить? — возмутился призрачный старичок, объявившись рядом. — Лучше отдай Геру, он ее без жалости прибьет. — И на мой возмущенный вопрос: «Да как же так?!» пояснил с улыбкой: — Ему это третья степень разведчика разрешает.

— Разведчик, третий курс? — спросила с надеждой, потому как вспомнила из брошюры, что им нежить позволительна и даже похвальна, если ту приручить удалось.

— Курс второй, а степень третья, — горделиво сообщил дух и выпятил впалую грудь. — Достойный ученик и пробивной… аж противно. Какую цель ни поставит, всего достигает.

— А вам-то что? Молодец парень, учится.

— Что-что… — проворчал Севой. — Проигрался я в пух и прах из-за него. Вначале проспорил, что поступить он не сможет, затем, что девчонку из воительниц не охмурит, после, что со второй на третью ступень за год не взлетит. А он, бестолочь ретивая, на бюджет пробился, еще и стипендию выцапал, на дочку деканскую позарился и ее получил, а после всего еще и третью степень развил за полугодие.

— Смышленый, — улыбнулась я, — а значит, никого не удивит, если у него появится своя ручная кука.

И как сказала, так на душе сразу легко стало, а призрачный старичок не поддержал, молвил строго: «Ты не дури. Идти к нему сейчас не стоит. Спит кадет». Ну, так и что с того? Как по мне, так этот момент самый подходящий: Дао-дво безобиден, как агнец Божий, тенюшка беспомощна словно дитя, и я под стать лукавой ведовке искренне желаю отплатить одному и помочь другой. Именно так я считала ровно до тех пор, пока не попала в тридцать пятую палату.

А все начиналось так хорошо…

Договорившись с нежитью о взаимной неузнаваемости и невредимости, покормила ее кровавым мясом, уворованным лемуром из морозильного шкафа в столовой, и потащила в лекарскую. Дождалась в укромном уголке, когда целители закончат свой обход, и ринулась во временное пристанище метаморфа. Едва прикрытый простыней, он спал на спине, закинув руки за голову, и был безопасен и безмятежен. Однако стоило мне начать самый простецкий обряд приручения куки, как скрипнула дверь. А рыжий настороженно прислушался, остановив дыхание и сердце, причем мое. И так целую минуту, пока он не выдохнул медленно с болезненным стоном, а я не вздохнула с облегчением.

Вот же бестолочь многоликая! Страха нагнал до дрожи, даже ноги подкосились, и невольно пришлось опереться на его кровать. Ох, лучше бы я этого не делала!

Проснулся со звенящим колоколом внутри головы, во рту пересохло, руки онемели. И все чудится, будто бы Амиддария в палате была. Заходила извиниться, предложила начать с чистого листа, присела на кровать, коснулась нежно рук… Таррах! Как невероятно то, что гордая красавица все-таки пришла. А ведь он поставил условия, с которыми наследница горцев без потерь согласиться бы не могла. Перевестись с факультета воителей к стратегам и поставить на сущность фурии контроль — на подобный шаг змееволоска способна решиться лишь ради спокойствия мужа, и то не всегда.