Ардмир Мари: Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— Хотите, чтобы род Дао-дво разорился, а грифон просчитался на мой счет?

— Очень хочу. Разорить не разорю, но хотя бы получу моральную компенсацию. — Он указал на свои абсолютно белые локоны, брови, ресницы и пробивающуюся белоснежную щетину. Подмигнул. — Имею право.

— Имеете, — согласилась с улыбкой и, сняв перчатку с руки, прикоснулась к локонам ощутимо вздрогнувшего Кворга. — Тамани Анти а-то Теи, — произнесла я. — И простая формула восстановления вернула моему наставнику прежнюю черноту, закрасив даже те три седые пряди, что были у него с самого нашего знакомства.

— Вот так лучше!

— Лучше? — Он схватился за сердце и покачнулся. — Я думал, что хуже седины быть ничего не может. А тут ты чуть не познакомила меня со смертью!

— Но не познакомила же. — Возмущенная, я так и застыла, держа в руках перчатку.

— Но и не предупредила! — парировал он и исчез. Без предупреждения, совершенно неожиданно, ведь ранее он так от меня не уходил.

— Наставник? — тихо позвала я. — Октован?

— Да, ждежь я, — прожужжал подлетевший ко мне шмель. Маленький, полосатый, хорошенький, а голос деловой.

— Жнажит так, для опытов тебе нужжен метаморж, в крайнем жлужае жжж оборожень. В жамом крайнем! — повторил он, акцентируя мое внимание. — На Гера не ражжитывай, пожле вжего перенеженного он не жоглажижя ни на жто.

— А кто согласится, будучи в светлой памяти и крепком здравии? — тихо вздохнула я. — Многоликий сказал, что он все-все на собственной шкуре прочувствовал…

— Вот! — протянул довольный шмель. — Вот ж этого и нажни.

— В смысле с Герберта Дао-дво?

— В жмыжле ж боли! Вже, я полетел. Береги жебя… — прожужжал он и исчез в кроне высоких деревьев.

И я осталась в одиночестве посреди незнакомого сада, правда, в тишине и покое пробыла совсем недолго. На полянку перед кустами цветущего шиповника неожиданно выскочили две здоровые рыси, мощные, хищные, с бронзовым отливом шкур. Принюхиваясь, они обошли по кругу место, где только что стоял ведьмак, и, не найдя никаких его следов, раздраженно обернулись друг к другу.

— Упустили!

Метаморфы! И непонятно, это охрана или жильцы? В любом случае я не горела желанием попадаться им на глаза, мне хватило агрессивного рыжего. Предусмотрительно отступила за дерево и, опустив тяжелую сумочку на траву, затаилась. А действо на фоне колючих кустов набирало обороты.

— Как не упустить, ты же полчаса перевоплощался, — ехидно бросила ему вторая, вернее второй, голос крупного представителя кошачьих также был мужским и не менее сердитым.

— Зато я в силах отличить запах ведьмака от мышки-полевки! — ответил первый.

— Но это не помешало тебе блуждать по саду вместе со мной, — парировал второй.

— Конечно. Я присматривал за тобой. У тебя же страдает не только нюх, но и слух… Вдруг кто подкрадется, зашибет.

— Так ты и зашибал!

— В целях профилактики…

— Даррей, ты забываешься! — вспылил рысь.

Даррей… тот самый Дао-дво?

— Всего лишь забавляюсь, мой слепо-глухо-тупой брат, — произнес первый скороговоркой.

— Чего?

— Вот, что и требовалось доказать, ты непроходимо глуп! — фыркнул остряк, довольный своим экспромтом издевок.

— Что?

— То есть глух… — исправился так называемый Даррей, скрывая за рыком очередной издевательский смешок.

Присмотревшись к окрасу рысей, я поняла, что столкнулась отнюдь не с охранниками дома, а с самими кузенами рыжего, близнецами. Узнать их в ипостасях было не сложно. В то время, пока Эррас Тиши готовил обвинительную речь для меня, я успела рассмотреть не только стены холла и парадной лестницы, но и коридор с портретами древа рода. В основном картины отображали метаморфов в обороте с удивительным бронзовым отливом шкур, чешуй, перьев, а также кожи, жуткое зрелище — лысый кот, но и такой там был. Правда, больше всего мне понравился ягненок, выбивающийся из зеленовато-желтой гаммы своей блестящей серостью. Доверчивый карий взгляд, стальное кружево рун и крохотные, едва наметившиеся рожки. Портрет первой ипостаси, или, как ее еще называют, истинной, у этого сына рода был меньше остальных, но такой милый, что я простояла возле него целых пять минут. И всего на секунду задержалась близ изображения двух ехидных камышовых котов с бронзовым отливом, которые когтями портили обивку приютившего их дивана.

Но, видимо, мое непочтение к кошакам судьба посчитала недостойным, предоставив возможность вторично лицезреть метаморфов знатного рода, и на этот раз вживую. Встрече я была не рада, вот-вот могла состояться нередкая между близнецами драка, и я поспешила скрыться от них еще и за стеной ближайших кустов. К несчастью, ступив в сторону, задела сумку с собственным «скарбом», и она отозвалась жалобным звоном — звуком разбитых надежд на побег.