Меган Моррисон - На землю с небес и дальше в лес

Рапунцель-нынешняя поразилась: как жестоко со стороны Ведьмы говорить такое! Но ее юная копия этого не видела.

— Ненавижу этого принца, — прошептала она и села. — Не хочу ужасных снов о нем каждую ночь.

— Знаю, — сказала Ведьма, притягивая ее к себе. — Знаю. Тебе хотелось бы забыть о нем, не правда ли?

— Да! — тут же отозвалась Рапунцель-бывшая. — Я хочу забыть обо всем — о, Ведьма, как бы мне хотелось забыть!

Ведьма коснулась висков девочки кончиками пальцев. И Рапунцель-настоящая увидела, как ее лицо расслабилось, словно с него схлынули все эмоции. Зрачки расширились и потемнели, рот раскрылся. Это заняло всего несколько секунд, а потом Рапунцель-бывшая заговорила неуверенно:

— Ведьма? — Она поглядела на свою ночную рубашку, потом снова на Ведьму: — Я спала?

Это Рапунцель-настоящая помнила. И сжала зубы.

— Тебе приснился плохой сон, — ответила Ведьма и обняла Рапунцель-бывшую, которая, легко вздохнув, повисла на Ведьме.

— Плохой сон? — Рапунцель-бывшая потерла глаза, а потом посмотрела на мокрые от слез пальцы. — Я его не помню. Наверное, он был очень плохим.

— Но он уже кончился, — сказала Ведьма. — И я принесла тебе на завтрак кое-что вкусненькое.

Рапунцель-бывшая радостно вскрикнула.

Рапунцель-настоящая отвернулась от кровати и сжала кулаки.

— Хватит, — сказала она, и в первый раз услышала свой голос внутри Перводрева. — Хватит, — повторила она громче. — Я видела достаточно.

Похоже, с ней согласились. Башня исчезла, сменившись той же темной пустотой, что встретила Рапунцель внутри в самом начале. Ни над ней, ни под ней ничего не осталось, но на этот раз она была не одна. Чуть посветлело, и Дерево-мать стояло перед ней темным силуэтом в тенях. Рапунцель смотрела, как колышутся ветви, не удивляясь больше, что может видеть крону, находясь внутри ствола. Перводрево, похоже, могло показать все, что угодно.

Рапунцель уже насмотрелась.

— Выпусти меня.

Дерево не ответило.

— Чего ты от меня хочешь?

В полной тишине ей почти показалось, что дерево ответило. Рапунцель чувствовала, что оно действительно чего-то хочет.

— Чего? — переспросила она. — В свою башню я не вернусь — я это должна была сказать? Хочешь, чтобы я держалась подальше от Ведьмы, потому что она совершила ужасное? Потому что я не... — голос Рапунцель сорвался, но она сжала зубы и заставила себя закончить: — Потому что я не первая, кого она использовала?

Воздух вокруг закружился, что-то шепча.

— Что ж, тем хуже, — сказала Рапунцель, отступая. — Да, я слышала рассказы, а теперь и увидела воочию. — Она постаралась подавить подступающую тошноту. — И верю им. Но я ее не боюсь.

Шепот стал отчаянным. Огромные ветви мотало, как от сильного ветра.

— Нет, послушай! — приказала Рапунцель, выпрямившись и откинув назад голову. Ткнув пальцем в дерево, она громко крикнула: — Я велела тебе выпустить меня! Я собираюсь вернуться к ней и заставить ее объясниться, слышишь? И прекратить. Я единственная могу ее заставить. Она не сможет повторить это — ни с кем. Никогда.

Темноту разорвал рассвет такой яркий, что пришлось прикрыть глаза рукой. Черная пустота вокруг отступила, Рапунцель стояла под золотистым небом на каменной дорожке, ведущей прямо к стволу Перводрева.

У нее перехватило дыхание.

Дерево-мать было невероятно красивым. Бронзовый, будто жидкий ствол сиял в лучах рассвета. А ветви, с восторгом и изумлением осознала Рапунцель, вовсе не колышутся — они растут. Растут бесконечно и в стороны и вверх, переплетаясь и сплетаясь, каждую секунду покрываясь листьями всех видов и разнообразнейшими цветами, тянутся вбок и ввысь настолько, насколько хватает глаз, и затем исчезают в небе.

Рапунцель обнаружила, что стоит на коленях. Она не помнила, как на них опустилась. Дерево протянуло ей сияющую ветвь, и Рапунцель оперлась на нее, поднимаясь.

Ветвь оказалась одновременно и прохладной, и теплой. Она росла прямо под пальцами, шелковистая и покрытая грубой корой, и Рапунцель была рада просто держаться за нее и стоять на дорожке. Она могла простоять так вечность. Но ветка нежно обвилась вокруг руки и потянула ее вперед, к огромному сияющему стволу.

Доведя ее туда, ветвь поднялась снова, оставив чувство потери. Посмотрев на пустую ладонь, Рапунцель удивленно моргнула. На ее указательном пальце появилось тонкое бронзовое колечко. Казалось, оно движется, словно беспрерывно растет.