Саймон Грин - Уличный маг

Крошечные крылатые фейри мечутся по улицам, словно живые метеоры. Играя в свои салочки, они подлетают к фонарям и тут же уносятся прочь, оставляя светящийся след. На крыше собора Святого Эгидия танцуют ангелы. И группка людей в черном проверяет припаркованные автомобили, из которых не все являются таковыми на самом деле. Помните исчезнувших инспекторов дорожного движения?

Если бы люди могли видеть мир таким, каков он на самом деле, если бы могли видеть всё и всех, сосуществующих с ними рядом, клянусь, они бы просто обделались. Сошли бы с ума. Не сумели бы переварить свое открытие. Мир гораздо больше, чем думают люди; больше и загадочнее, чем многие могут даже вообразить себе. И такое положение должно сохраняться, — моя работа отчасти в том и состоит, чтобы видеть все как есть и не допускать утечек в безопасный и разумный мир.

Я расхаживал по улицам, следуя собственному маршруту; каждую ночь приходится покрывать большое расстояние, причем на ногах. Одно время мы пытались использовать автомобили, но ничего не получилось. Из машины слишком многого не замечаешь. Для нашей работы требуются крепкие тяжелые ботинки, сильные ноги и прямая спина. И каждое мгновение нужно быть начеку. Полным-полно тех, с кого лучше бы не спускать глаз. К примеру, бродячие шайки готов, с их темными одеждами и бледными лицами. Половина из них вампиры-подростки, в полубредовом состоянии от голода, жаждущие наркотиков и легкой крови. Лучшей маскировки не придумаешь. Впрочем, реальных кровососов всегда отличишь — они носят не распятия, а коптские кресты. Пока они держат свою прожорливость под контролем, я позволяю им быть. Что поделаешь? Они тоже часть атмосферы Сохо.

Нельзя глаз спускать и с проституток. С хмурым выражением лица они подкарауливают своих клиентов на перекрестках. Завлекая прохожих, распахивают пальто и раздвигают алые губы в улыбках, не означающих ничего. Нужно примечать новые лица, необычные лица, потому что не всё женщина, что выглядит как женщина. Некоторые сирены, другие суккубы, а третьи вовсе пришельцы — как две капли воды похожие на богомолов, сложивших лапки в молитве. И все эти «прелести» надежно скрыты под приятной внешностью, с помощью которой они одурачивают свою жертву, внушая ей что-то очень завлекательное, сугубо интимное, — зато потом отбирают у нее гораздо больше, чем просто деньги.

Я вычисляю таких и отправляю в полицию. Когда могу. Проклятая дипломатическая неприкосновенность, черт бы ее побрал!

Кажется, на улицах изрядно прибавилось бездомных; потерянные души, сломленные люди, прирожденные бродяги. Однако некоторые пали намного ниже большинства. Когда-то они были кем-то — живое доказательство того, что колесо фортуны вращается для всех. Мудрый человек то здесь, то там бросит в кепку монету, потому что у кармы есть зубы. Один чересчур паршивый день, и любой из нас может сорваться в пропасть.

По-настоящему опасные бездомные, словно пауки, прячутся в картонных коробках, в любой момент готовые выскочить, напасть на ничего не подозревающего прохожего и утащить его в свою нору. И никто не заметит, что произошло. Однако от меня им не укрыться. Стоит заметить такого паука, и я сжигаю его коробку, а всех, кто успевает выскочить оттуда, протыкаю колом. Регулирование числа паразитов тоже входит в мои обязанности.

Время от времени нужно останавливаться, чтобы отдышаться и бросить тоскующий взгляд на очередной знаменитый бар или ночной клуб, который никогда не распахнет перед таким, как я, роскошные двери. У меня есть подруга, стоящая существенно выше в магической пищевой цепочке. Так вот, она видела известного комедийного актера, который застрял на середине лестницы, поскольку никак не мог вспомнить, куда шел, вверх или вниз. Насколько я в курсе, он все еще там. Однако таков уж Сохо: гангстеры в баре каждого ночного клуба и знаменитости, откалывающие дурацкие номера на каждом углу.

Наклонившись над решеткой уличного водостока, я перекинулся парой слов с живущей в канализации русалкой. Она контролирует уровень загрязнения, своим водяным телом поглощая всякую дрянь, а профильтрованное пропускает наружу. Русалка здесь еще с викторианских времен и вроде бы всем довольна. Впрочем, как и многие, находит повод пожаловаться; в частности, ее огорчает то, что люди перестали смывать в унитаз малюток-аллигаторов. По-моему, ей недостает этих зверушек.

— Не скучаешь?

— Ну что ты, — говорит она.

Я смеюсь и продолжаю путь.