Шон Томас Одиссей - Волшебник Темной Улицы

Однажды Самулиган на ее глазах закатился от смеха, заметив прекрасную даму, споткнувшуюся посреди улицы. Или другая схожая картина — барышня в белом, облитая грязью с ног до головы проезжающей мимо каретой.

Верзила кинулся на помощь смущенной пострадавшей, будто это было вопросом жизни и смерти. Он взялся своими долговязыми пальцами за подол платья и стал бормотать что-то басом.

Уна уже было подумала, что Самулиган сейчас разорвет платье в клочья, но тот не выкинул ничего подобного: грязь с наряда куда-то исчезла, не оставив и следа.

Страшила сделал шаг назад, одарив прелестную барышню скромной джентльменской улыбкой, какую только мог изобразить, а та в ответ захныкала, прежде чем пустилась наутек куда глаза глядят.

В общем Самулиган оставался для Уны загадкой еще и потому, что он был единственным представителем из рода фей, которого ей приходилось видеть, точнее, любому живущему человеку везло вообще встречать. По эту сторону Стеклянного портала он был уникальным созданием, что подогревало еще большее любопытство к его персоне.

– Не обращай внимания на Дьякона, – обратилась хозяйка к Самулигану. Слуга сдвинул шляпу на затылок и стал наблюдать за птицей, кружащей над ним. – Он всегда с подозрением относится к высоким и мрачным.

Рука верзилы без малейшего промедления метнулась в воздух. Эффектно и точно в цель. Со змеиной ловкостью он схватил Дьякона прямо на лету и улыбнулся, зажав птаху меж длинных узловатых пальцев.

– Как мило с его стороны, – пошутил Самулиган.

– Немедля меня освободи! – заорал ворон.

Уна наблюдала за всей этой кутерьмой, мотая головой. Самое забавное было то, что она всегда смутно подозревала, что именно Самулиган, а не ее дядюшка, наделил Дьякона даром речи и вложил в него такое громадное количество справочного материала.

Еще два года назад, когда она получила птицу в подарок на свое одиннадцатилетние, девушка понимала, сколь выдающимся магическим творением был Дьякон. Несмотря на то, что Уна очень любила своего дядюшку, она сомневалась, что тот обладал настолько мощными чарами.

По крайней мере, в одиночку Александр не смог бы. Несомненно, Самулиган приложил к этому руку. Но Уна в жизнь не рассказала бы Дьякону о своих подозрениях. Тем более сейчас, когда птица с таким недоверием относилась к волшебному слуге.

– Ладно, Самулиган, это не смешно. Отпусти Дьякона, – пожурила его девушка.

Самулиган кивнул, но вместо того, чтобы просто отпустить птицу, он бросил взгляд на туалетный столик и кивнул. Потом топнул ногой, произнеся:

– Обмен!

Не прошло и секунды, как в руках у эльфа оказалась Унина расческа, а Дьякон переместился на туалетный столик в то же место, где щетка лежала мгновение назад. Лапки тряслись от напряжения, а голова судорожно вертелась из стороны в сторону, пытаясь осмыслить происшедшее.

– Я никогда раньше не видела такого трюка! – призналась пораженная Уна, чувствуя одновременно угрызения совести за то, что ей понравилась магия.

Самулиган провел пальцем по зубчикам щетки:

– Только что придумал.

– Ну и ну! – огрызнулся Дьякон. – Дикость какая!

Самулиган вытащил из кармана дохлую мышь. Он подбросил её в воздух, и Дьякон тут же рванул вперёд, схватив тельце грызуна в полёте так же ловко, как Самулиган ранее схватил самого ворона. Волшебник потёр пальцами.

– Дикость как она есть, – осклабился он.

Дьякон приземлился на пол, перекусил мышь надвое и начал жадно пожирать.

– Ох, ну зачем ты так, – вздохнула Уна, – я не люблю, когда он тут ест.

– Прошу меня простить, – извинился Самулиган, – теперь займёмся твоей причёской.

Он провёл щёткой по Униной макушке.

Девушка резко вдохнула, глаза сами по себе закрылись, когда она поднялась на цыпочки. Она почувствовала это – заряд, энергию, магию, волной отбросившую ее обратно на стул. Это напоминало встречу со старым другом или врагом. Сложно было разобрать собственные ощущения.

Ночной кошмар вернулся снова, заполнив ее видения тысячей сверкающих огней, кружащихся вокруг огромной смоковницы. Уна хотела остановить Самулигана, закричать, что просьба была ошибкой, но до того, как она успела это сделать, мираж растворился.

Магия сделала свое дело, знакомое чувство страха и изумления почти полностью испарилось, но не до конца.

Уна отчетливо ощутила мягкий ковер под ногами и деревянный пол под ним. Она взглянула в продолговатое лицо Самулигана. Ее иссиня черные волосы каскадом ниспадали на плечи: густые, прямые и блестящие, словно только что вымытые.