Александр Бромов - Игры богов

Герцог, узнавший обо всем самым последним, попытался устроить строптивым дружинникам разнос, но кроме как «какого дьявола» сказать больше ничего не смог. Нет, от волнения дыхание у него не перехватило, этим ашурт никогда не страдал. А вот сказать ему ничего не дали. Как только Сантилли открывал рот, воины начинали приветственно кричать и свистеть. Герцог терпеливо пережидал очередную волну, и все начиналось сначала. Граф Орси не выдержал первым и расхохотался.

— Ты обречен на них, — хлопнул он друга по спине, — Крепись.

Сантилли выразительно постучал себя по лбу, на этом они и разошлись.

Опустевшая крепость перешла в полное владение Чарскьена. Он поднялся в гостиную брата. Мебель осталась, они забрали только личные вещи и книги. Спальня встретила его идеально белыми стенами, спасибо за это Сах Иру. Был бы здесь Мишель, он обязательно бы придумал что-нибудь, но герцог ограничился лишь тем, что попросил друга стереть рисунок. Постоят дом и распишут его заново.

«Все равно надо было уже менять. Надоело», — мрачно думал Сантилли, наблюдая, как исчезают джунгли.

Таамир заперся во дворце, изредка навещая строящиеся фабрики и заводы. Молчаливого мрачного короля боялись, как огня, стараясь угодить, но тот полностью замкнулся в себе, не замечая стараний подчиненных. Стремительной тенью мелькал по почти готовым цехам и снова исчезал.

— Лучше бы ругался, как всегда, — пожаловался начальник новостройки Бет, вытирая пот со лба, — Привычнее и не так жутко.

Девушка ободряюще улыбнулась ему и вздохнула. Мишель ушел и как будто забрал с собой половину драконьей души, оставив после себя одиночество и пустоту.

— Он вернется, — тихо говорила она любимому, как молитву читала, — Он обязательно вернется. Он же умный мальчик, наш маленький француз, сложит два и два и все поймет.

Дракон целовал ее в лоб и крепко прижимал к себе, словно отогреваясь в ее словах и объятиях. Он ждал, учился ждать, стараясь не терять надежду и не поддаваться отчаянию. Его мальчик вернется. Обязательно. Или они найдут его. Живого. Третьего не будет!

Мишель подул на коченеющие пальцы и плотнее завернулся в походное одеяло. И черт его дернул забраться так высоко в горы. Проклятое любопытство. А вот не надо врать, одернул он себя. Страх. Обычный страх, что его найдут, и тогда придется смотреть в глаза Таамира, Бет, друзей. Он не знал, что им сказать и как оправдаться. Позор липкой грязью намертво пристал к телу, не давая свободно дышать.

Но Демон не виноват. Юноша плотнее застегнул теплую куртку с похудевшим котом, лежащую рядом с жиденьким костром, и накрыл его куском одеяла. Совсем замерз. Он-то за что страдает? Да к дьяволу все! Мишель решительно подхватил лямки рюкзака, бережно поднял сверток с любимцем и открыл портал. Если он будет думать только о себе — ни к чему хорошему это не приведет. Правильно говорят — одно предательство ведет за собой другое. Сначала он предал Дом, теперь последнего, самого верного и безропотного друга.

— Сейчас отогреешься, — он осторожно подышал на морду Демона, ложа его на землю, — Здесь тепло, много дичи, мы построим хижину у реки и будем ловить рыбу, а по вечерам смотреть на закат. Ты подожди меня, я поймаю кого-нибудь, и накормлю тебя.

Но упрямое животное, выпутавшись из куртки, заковыляло следом за хозяином по земле, с трудом переставляя замерзшие лапы. Мишель оглянулся и встретился с его укоризненным взглядом.

«Боги, что же я с тобой сделал? — юноша опустился на колени, осторожно взял Демона на руки и прижал к себе, — Что же я с тобой сделал?».

Кот слизывал соленые капли с его щек, упираясь в лицо холодными лапами, потом начал тереться об него: пора на охоту, хозяин, вставай.

Мишель улыбнулся сквозь слезы:

— Значит, будешь показывать дорогу.

Они остались в этом лесу: немного мрачном, но богатым дичью и ягодами. Через месяц кот уже сам таскал мелких животных и птиц. Они вместе ходили на охоту, терпеливо ожидая в засаде или по несколько часов выслеживая зверя. Вместе ловили рыбу. Вместе строили небольшой домик над рекой.

Демон любил поговорить. Мишель спрашивал что-нибудь, а кот — отвечал. Им обоим нравились эти разговоры.

— Ты помнишь того зверя, он чем-то на кабана похож? — Мишель толкал его в бок, — Мяса на две недели.

— Мрау, — соглашался кот.

— А не старый? — хозяин хмурил брови, и тот мотал большой головой.

— Ты блесну мою не видел? — юноша заглянул на полку, — Не могу вспомнить, куда засунул.