Кирилл Довыдовский - Каятан

1115 г. Сикория.

25 день 2-го месяца.

Пока еще неслышный шум моря

Стук колес, успевший за недавние дни стать привычным, этим утром был до утомления настырен. Из раскрытых окошек падали ненавязчивые косые лучи, шелестел лес, было по-утреннему прохладно и свежо, но было и скучно.

С другой стороны, сегодня скуке можно было радоваться. Охватившее Киру вялое настроение уже вторую неделю не отпускало, ничего не хотелось. Активные попытки отца как-то ее расшевелить, продолжавшиеся почти все то время, что он не правил лошадьми, пропадали втуне. Сейчас ей вдруг захотелось на улицу, а еще лучше – потренироваться. Дышать стало легче.

– Пап, – позвала она в полголоса, чтобы не будить Риану с Лианой, которые в кои-то веки стали вести себя спокойней и сейчас спали: наверное, чувствовали ее настроение. И отец тоже чувствовал. Кира ощутила себя виноватой. Им всем не легче, а самой слабой на поверку оказалась именно она. Мысленно встряхнувшись, Кира еще раз окликнула отца, который, высунувшись из окна, что-то внимательно там высматривал. – Пап, на что ты там смотришь?

Он сел на место. Оглядев ее беспокойным взглядом, улыбнулся.

– Просто подышал. Чувствуешь?

– Что? – не поняла Кира.

– Море рядом.

– Да? – Кира вдохнула поглубже. Интересно: то, что воздух был сыроват, она чувствовала, но было еще что-то – незнакомое и пока не понятное. – Я ведь никогда не была…

– Да, – он перебил ее, – я знаю. Ты вообще видела немного, в чем, конечно, моя вина, но… жизнь на месте не стоит, – он приобнял ее за плечо. – Можешь мне поверить, тебе еще покоя захочется.

– Зловеще звучит.

– Нормально. Тебе это пока трудно понять. В Аане, там… все другое.

– Хуже?

– Нет, просто по-другому. Всего больше и все сложней. Увидишь.

Хм, «другое». Кира представила, с чем она обычно ассоциирует это слово. Ничего на ум не приходило. Ее жизнь всегда носила очень размеренный, предсказуемый характер. Кире вспомнился единственный в ее жизни бал. В тот раз она ожидала большего – и была немало разочарована увиденным. Отец говорит, что теперь все действительно поменяется. Хочет ли она этого? Вспоминая о побеге из собственного дома, Кира уже не была в этом уверена. Папа очень прав, когда говорит, что жизнь не стоит на месте.

– Да что ты там высматриваешь? – спросила Кира: отец опять высунулся из окна.

– Думаю, осталось не больше десяти минут, – произнес он.

Он оказался прав. Вскоре карета начала снижать скорость, потом остановилась совсем. Уклоняясь от сомнительного удовольствия будить девочек, Кира сразу выскочила наружу.

Они были посреди леса – иначе не скажешь. Кире сразу стала ясна причина остановки. Жалкое подобие дороги – промежуток между деревьями, достаточный для прохода тройки всадников бок к боку, – по которому они передвигались всю ночь, в этом месте окончательно упиралось в лесную чащу. Н-да, они действительно приехали. Только куда?

Девочки вылезли наружу, широко зевая, – за ними с небольшой кожаной сумкой в руке появился отец.

– Больше ничего брать не будем, – сказал он, – там у нас уже все есть.

– Мы что, через лес пойдем? – спросила Кира.

– По воздуху точно не полетим, – отец усмехнулся в ответ. Было видно, что настроение у него улучшилось. Кажется, за их судьбу он больше не беспокоился. Даже шутить пытался – как всегда, не очень удачно.

– Это я поняла, – Кира сделала «серьезное» лицо. – Но не пойму, как мы здесь будем ориентироваться. Ты здесь раньше был?

– Раньше не был, – ответил он, вертя головой, – но направление здесь легко определить. Туда пойдем, – он махнул рукой вправо. – Все за мной.

Пристраиваясь к скорости не отошедших ото сна девочек, отец особенно не спешил. Кира шла рядом.

– Нам долго идти? – спросила она.

– Вот теперь я тебя узнаю. Такая же нетерпеливая, как и прежде, – он сделал попытку потрепать ее по волосам, но Кира увернулась. Н-да, порою он забывал, что ей уже шестнадцать. «Серьезное» лицо делать не стала: когда папа в таком настроении, на него все равно не действует. – Что же касается того, как я определил направление… просто послушал.

Лес кончился очень скоро. Они вышли к морю.

Короткая, заросшая травой полоска земли через несколько шагов обрывалась, врезаясь в испещренную трещинами серую скалу. Десятью метрами ниже шумело Серединное море. Шумели, вяло переворачиваясь, тяжелые волны, шумели парящие над блестящими водами в поисках добычи белые чайки, шумел, шевеля листочками, крылышками и ножками серо-зеленый берег, шумел и жил весь мир. Море было точно таким, каким Кира читала о нем в книгах. Было прекрасным.