Сандра Вог - Серебряный вечер (ЛП)

Ларк одна искала помощь нашей беззащитной деревне, связанная с заданием, что она не выбирала. Она была самой робкой в Мерит, она никогда не покидала пределов розовых кустов на границе деревни. Но она добралась до холмов на севере, нашла и уговорила Всадников (легендарную двенадцатку) прийти и спасти нас. Одиннадцать из них примчалось на лошадях в Мерит с мечами почти одновременно с Тротами, они спасли нас от худшего. Ларк вернулась после с двенадцатым Всадником, они были ужасно ранены. И настал наш черед спасать — мы с бабушкой исцелили их, стараясь изо всех сил. Скромная и любимая Ларк, почти моя сестра, лучшая подруга спасла наш дом.

Все было хорошо. Но я не рассказывала об этом бородачу, а он и не хотел слушать.

— В этот раз? В этот раз все по-другому! — содрогнулся он. — Они пошли не только в Мерит, они напали не только на тех, кто мог рожать детей. Они убили всех, кого могли!

— Думайте, что теперь делать, — сменила тему я, вытирая пальцы о накидку. — Чинить здания. Собираться. Вам нужно укрытие от солнца. Нужно найти чистую воду, — я искала в пыльной сумке склянки с травами, расставила их на земле перед собой. Я выбрала одну и сняла крышку. Миньон. Самая сильная из целебных трав.

— А смысл? — ворчал мужчина. — Смысла нет. Мы пропали. Смерть, засуха, к чему страдать дальше? Спасать уже нечего!

— Вот, — я взяла бородача за руку и высыпала сушеные листья на его испачканную пеплом ладонь. Воды не было, хватит и его слюны. Так он хоть будет занят. — Разжуйте, считая до десяти. Медленно. И не глотайте, — он послушался, глядя на склянки. Я спрятала миньон от его взгляда.

Я приподняла рубашку мальчика, бледный плоский живот, бледная грудь, ран не было. Я осторожно перевернула его на бок, и пальцы вдруг стали липкими от крови. Я сорвала рубашку. Под левой лопаткой была глубокая рана. Трот когтем задел его, хорошо еще, что лишь одним, иначе он мог лишиться спины. Я видела страшные результаты сражений с Тротами. Мальчик не был их целью, он просто попался на пути.

— Сплюньте на руку, — сказала я бородачу, поднимая руку мальчика и заводя ее за его голову. Я вытерла кровь и грязь. — Размажьте там. Тонким слоем, но чтобы закрывало все.

Бородач потел, холодные капли пота были последствием шока, плохо дело.

— Сосредоточьтесь, — попросила я. — Сосредоточьтесь, — его руки дрожали, он растирал смесь по коже мальчика, и мне пришлось оттолкнуть его руки, он явно забыл, что нужно заканчивать.

Я опустила руку мальчика, подперла его щеку его же ладонью и убрала волосы с его лба. Волосы были мягкими, и я отвлеклась на миг, перебирая его кудри, думая, что так и касаются спящего ребенка. Желание пронзало меня больнее иглы. Я сглотнула и… прогнала его. Хватило минуты, чтобы прийти в себя. Дым рассеялся, я взглянула на бородача.

— Вытрите руки, — сказала я, указывая на почерневшую траву.

Он мне не слышал. Ладони его лежали на коленях, уголки рта дергались, но слова не получались. Я сорвала пучок травы и сама оттерла смесь с его ладоней, он не дрогнул.

— Не надо падать в обморок, — попросила я. Вцепившись в его плечо, я пожелала, чтобы моя энергия помогла ему прийти в себя. — Вы целый. Вы поможете.

Он повернул голову и странно на меня посмотрел, имя его было слишком знакомым, Рафинн. Дым проникал между нами, пламя угасало, шипя: «Разрушение и смерть, разрушение и смерть, все погибло, погибло, все погибло». Я отвела взгляд и осмотрела поле, где мы сидели. Другие выжившие уже ушли отсюда, и мне не нравилось быть наедине с тем, чье имя было больно произносить, чей взгляд был полон невысказанных слов.

— Послушайте, — процедила я, резко отвернувшись. Я тряхнула его за плечо и сжала сильнее. — Слушайте. Вы в порядке. Все будет хорошо.

— Хорошо… — повторил бородач. — Хорошо… — моя энергия все же зажглась в нем. Вина раскрылась в нем, шепот перерос в крик. — Я целый, потому что не помог! — выпалил он. — Я целый, потому что боялся! Я убежал. Я бросил деревню гореть… и убежал! Слышишь? Я убежал .

Мужчина зарыдал. Я застыла, отчасти жалея его, отчасти чувствуя отвращение. Я хотела бы убрать руку с его плеча, чтобы он нес свою вину сам. Я хотела бы убежать от этой тьмы, столкнуться со своим горем. Но Целители так не поступали. Он убежал. Я не могла.

Я дождалась, пока он успокоится, а потом отпустила его, отряхнув ладони.

— То, что было, уже прошло, — сказала я. — Теперь вы помогли. Смотрите.

Мальчик лежал, свернувшись калачиком, но рана покрылась пузырями по неровному краю.