Андрей Прусаков - Печать ворона

— Взвод! Упор лежа принять!

Иван бухнулся на вытянутые руки, угодив ладонями в лужу. Ночью был дождь, и плац был весь в воде. Рядом на полусогнутых пыхтел толстяк. Его звали Рома.

— Делай раз!

Иван согнул руки, едва не касаясь асфальта. Сержант не торопился.

— Делай два!

Теперь можно выпрямиться. Жарко. Скоро обед, июльское солнце немилосердно жжет, выпаривая со лба капельки соленого пота.

— Делай раз!

И снова мокрый шероховатый асфальт перед носом, и руки предательски подрагивают, требуя отдыха. Но подниматься без команды нельзя. С носа Ромы стекали капли пота, оставляя круги на воде. Он не выдержал и выпрямил руки, тяжело дыша. Но сержант все видел: — Подбоев, я сказал: «делай раз», а ты выпрямился. Взвод, встать! Начнем сна-чала. Упор лежа принять! Делай раз!

После занятий они с Андреем присели на поребрик рядом с курилкой, где моментально собрались все курящие. Иван не завидовал им. У многих не было ни времени, ни денег на сигареты, и курильщики бесконечно стреляли друг у друга, не гнушаясь подбирать валявшиеся на газонах окурки.

Говорили ни о чем, ожидая команды на построение, как вдруг Иван заметил, что двое прижали Рому к стенду у плаца недалеко от них.

— Смотри! — толкнул Иван друга.

Два дружбана, Щепкин и Солнышкин, не нравились Ивану. Они казались ему неправильными, подчас Иван просто не понимал их.

Разговор происходил серьезный. Иван видел, как Щепкин несколько раз сунул Роме по ребрам. Рома не ответил, уныло скрючился и отошел. Иван жалел его, ведь друзей у Ромы не было. Подбоев напоминал большого розового поросенка в очках, на которого напялили форму и сунули в сапоги. Бегал толстяк с трудом, постоянно запинаясь, делал все невпопад, отставал и тормозил. И когда Ивану было тяжело, он смотрел на Рому, и становилось легче. Вот кому действительно трудно! Видя, как «окучивают» Подбоева, Иван еле сдержался, чтобы не встать и не отшить придурков. Но он устал, и хотелось есть. Ладно, будет Роме урок.

Через неделю, бродя по казарме в поисках черных ниток, Иван наткнулся на Рому, сосредоточенно подшивающим новый шеврон. Взгляд Ивана задержался на белой полоске материи, с надписью: «Щепкин». Он шестерил!

— Ты кому шинель подшиваешь? — спросил Иван. Рома вздрогнул и повернулся, скрывая надпись от посторонних глаз.

— Себе, — соврал он, но Иван лишь усмехнулся.

— Я же вижу, что это Щепкина шинель, — сказал он. — Зачем ты это делаешь? Пошли его на фиг!

— Он попросил, — промычал Подбоев, стараясь не глядеть на Ивана.

— Он, что, твой друг? — спросил Иван. — Да друг не стал бы такого просить!

Рома молчал. Иван понял, что тот не может постоять за себя, а такие уроды, как Щепкин, этим и пользуются. Встретив Щепкина перед казармой, Иван сказал:

— Поговорить надо.

— О чем? — спросил Щепкин. Он был костляв и худ — настоящая щепка. Его так и звали во взводе: Щепа.

— Отстань от Подбоева! — потребовал Иван.

— Чего? — разулыбился Щепа.

— Что непонятно? Не трогай Подбоева, понял? — Иван старался говорить как можно внушительней, но его голос подводил. Не привык командовать. А жаль: на таких силовые нотки действуют особенно убедительно.

— А ты чего лезешь? — изумился солдат. — Не твое это дело, понял? Тебя не тро-гают — и не лезь!

Откуда ни возьмись, выскочил Солнышкин. Фамилия у него была хорошая, и сам он был веснушчатый, рыжий и смешной, вот только выпендривался много…

— Чего вы тут? — спросил он, подходя.

— Хочет, чтобы я от Подбоева отстал, — кривя губы, прокомментировал Щепа. — А если не отстану, то что? Чего ты сделаешь?

Вопрос застал врасплох. Иван не знал, что ответить. Лезть в драку из-за Подбоева, который ему даже не друг? Глупо. И они, наверно, это хорошо понимали. Что ж, он начал разговор, ему и заканчивать.

— Проблем хочешь? — спросил Иван.

— А ты что, настучишь? — спросил Солнышкин.

— Настучу, — сказал Иван, — кое-кому по физиономии.

— Ну, попробуй! — завелся Солнышкин. Он подтягивался больше всех во взводе и очень гордился этим, по всей видимости считая себя непобедимым. Он и к ребятам относился так же: кто много подтягивался, того он уважал. Рома не мог под-тянуться ни разу…

— Слушай, Щепкин! — зло проговорил Иван. — Или ты сейчас идешь и забираешь свою шинель у Ромы, или я ее заберу и засуну в унитаз! Понял? Даю минуту времени!

И не дожидаясь ответа корешей, Иван ушел в казарму искать Андрюху. Надо было выговориться. Андрей понял его с полуслова. Понял и поддержал.