Андрей Прусаков - Печать ворона

Вадим Сергеевич улыбнулся. И мягко, непринужденно перешел на «ты».

— Знаешь, как бывает… У одного есть нечто, что ему не нужно. А у другого есть… что-то взамен. Я предлагаю обмен.

— Что? — Иван воззрился на хозяина. — Какой еще обмен?

— Ты говорил, что дар можно передать. Передай его мне! А я заплачу. Сколько ты хочешь?

Иван вспомнил Александра Евгеньевича. «Подумай, что будет, если пере-дашь силу человеку, который в ней действительно нуждается…» Теперь он понял, что тот имел в виду.

— С чего вы взяли, что дар передается?

— Кирилл слышал это от тебя совсем недавно.

— Я пошутил.

— Нет, ты не шутил. И я не шучу! — Вадим Сергеевич смотрел жестко и жадно. — Давай напрямую! Я вижу: тебе тяжело, ты мучаешься, зачем тебе этот дар? Он не для таких как ты, доброхотов, — последнее слово Вадим Сергеевич произнес с омерзением, будто что-то гадкое попало в рот, и он едва ли не отплевывался. — Я найду ему лучшее применение. А тебе хорошо заплачу. И Аню отпущу. По рукам?

— Будете людей убивать? — спросил Иван. Он посмотрел Вадиму Сергеевичу в глаза и испугался: взгляд хозяина был оловянно-безжалостным. Что будет, если дать ему силу воронов? Ясно, что…

— А что ты можешь предложить? Выступать в цирке? Почему сам не выступаешь? Невероятное шоу: Иван Воронков и дрессированные вороны! Ха-ха.

Возразить было нечего. Иван и впрямь не понимал, что ему делать со стаей, умеющей только убивать? Но точно знал: нельзя отдать Дар такому человеку! Ни за какие деньги. Но, может, это и есть выход, единственный шанс, которого боль-ше не будет? Сколько раз он мечтал, что передаст Дар, или он исчезнет сам со-бой, как страшный, долгий сон. Как именно отдать, Иван не знал, но едва он ду-мал об этом, в мозгу всплывали древние слова на латыни, которые слышал в из-бушке на краю болот. Надо произнести их и пожелать, сильно пожелать. И чело-век, к которому перейдет его сила, тоже должен желать ее. Тогда все получится. И он станет свободен.

— Это невозможно, — отворачиваясь, сказал Иван.

— Почему?

— Я не знаю, как передать Дар.

— Мне кажется, ты лжешь! — Вадим Сергеевич поднялся с дивана. — А я не люб-лю, когда мне лгут. Для лжецов это плохо заканчивается… Я могу приказать, и девчонку убьют на твоих глазах! Ты хочешь этого?!

Тишина, повисшая в комнате, действительно могла стать «мертвой». Для Ани. А Иван не хотел смертей.

— Хорошо, я согласен. Только у меня условие: Аню отпустите! Прямо сейчас! И еще: я хочу с ней поговорить!

— Хорошо! — неожиданно легко согласился Вадим Сергеевич. — Жорик!

Качок возник в дверях незамедлительно.

— Девчонку сюда!

— Понял.

Через минуту Аня вошла в комнату. Хозяин встал:

— Прощайтесь. Не буду мешать. Но учти, Анечка: забудь все, что ты видела и слышала в этом доме! Что ты вообще здесь была. Если скажешь кому-нибудь хоть слово… — Вадим Сергеевич зловеще покачал головой и вышел. Аня сжалась под его взглядом и непонимающе посмотрела на Ивана:

— Ваня, меня отпускают?

— Да, тебя отпускают, — Иван подошел к ней и усадил на диван. — Успокойся. Они тебя не тронули?

Из глаз девушки хлынули слезы:

— Нет. Мне очень страшно, Ваня!

— Успокойся. Все будет нормально. Езжай домой и отдыхай, — почему-то Иван не смел дотронуться до нее, словно боясь все испортить.

— А ты? А Кирилл?

— А мы задержимся. Так надо.

Она смотрела на Ивана, ловя каждое слово. Он вспомнил, как любил ее, как они спали в его комнате с видом на крыши, как гуляли до изнеможения, но всегда находили силы для любви… Сердце ожгли воспоминания, но сейчас не до санти-ментов. Иван взял ее ладони:

— Аня. Не ходи в милицию. Не надо. Они ничего не смогут сделать. Только испор-тят. Я сам. Со всем. Разберусь. Поняла? Ты поняла меня?

— Да, — прошептала она. — Прости меня, Ваня.

— Иди, — он не мог сказать «прощаю».

Она нагнулась поцеловать его, но Иван сидел прямо. Ее губы не дотянулись.

— Иди, — холодно сказал он.

Аня встала и подошла к двери.

— Прощай, Ваня.

— Пока.

Она ушла. Глазами ворона, сидевшего на печной трубе, Иван наблюдал, как ее с завязанными глазами вывели и усадили в джип. Машина выехала за ворота, и птица, вспорхнув, последовала за ней. Он должен убедиться, что ее довезут до дома…

Дача Вадима Сергеевича была настоящей крепостью. Высокий забор из красного кирпича увенчивали декоративные, но острые пики, у ворот и углах дома висели видеокамеры, контролировавшие все подступы. Камер не было лишь на крыше — и вся ее покрывала черной шевелящаяся масса. Вороны ждали, а Иван думал, пытаясь найти хоть малейшую лазейку. Но стекла здесь бронированные, клювом не прошибешь, форточек не открывают, да и не нужно, когда почти в каждом окне встроен кондиционер. Иван мог победить неожиданным, мгновенным ударом… или проиграть навсегда. Если охрана выходила во двор, дверь прихожей запиралась и, ворвись птицы внутрь, дальше прихожей не пройти. Вадим Сергеевич предусмотрел все…