Любовь Малафеева: Удары судьбы (СИ)

Побудке Этьена в это утро не позавидовал бы никто. От усталости забив на все приличия и чувство такта, я спокойненько взломала простенькую защиту его двери и зашла, сразу же устремившись к платяному шкафу. Краем глаза заметив рядом с взлохмаченной ото сна головой дроу-полукровки такую же лохматую рыжую, я поздоровалась:

— Доброе утро Тьен, Умия. Простите что разбудила — пробурчала я, словно эта парочка уже лет пять живет вместе, продолжая рыться в шкафу.

Девушка ойкнула и, залившись краской нырнула под одеяло. Этьен только протер глаза.

— Сайфа, какого драгмарда ты тут делаешь в такую рань?

— Прости, Тьен. Мне очень нужна твоя одежда.

Парень с удивлением хлопнул глазами.

— У тебя, что твоя кончилась? — проворчал он.

— Да не мне, — отмахнулась я, отыскав, наконец подходящие по размеру штаны (ну придется их пояском подвязать и немножко загнуть, и что!) и начав поиски подходящей рубашки. При этом продолжая краем глаза присматривать за хозяином комнаты, а то вдруг как кинется отбирать у меня свои одежки, мне и пойти будет не к кому.

Тьен удивился еще больше и, приглаживая волосы, спросил, с сомнением поглядывая на застывшую под одеялом Умию:

— А для кого?

Устав от расспросов я ляпнула первое, что пришло в голову.

— Для парня моего!

Этьен тут же сделал охотничью стойку не хуже любой борзой и едва не слетел с кровати от удивления. Он-то надеялся сам быть первым — я была в этом уверенна. От его расспросов меня спасло то, что рубашка нашлась значительно быстрее. Поэтому прихватив вещи, я поспешно смоталась, пока приятель не отошел от шока.

— Ну ладно. Спасибо за вещи. Простите что разбудила. Я пошла, пока, — и уже у двери обернулась. — Скажите сегодня преподам, что я приболела и не приду на занятия.

Дверь захлопнулась быстро, но я отчетливо разглядела одинаково ошарашенные лица "голубков" — отвисшие челюсти и широко распахнутые глаза не шли ни Тьену, ни Умии. Покачав головой, я устремилась к себе в комнату. За некоторыми дверями уже слышались утренние звуки — даже среди студентов можно встретить ранних пташек.

Войдя и заперев дверь самым изощренным охранно-запирающим заклинанием, какое я только смогла вспомнить после ночного сумасшествия, я с удовольствием отметила, что температура в комнате поднялась, и я как обычно могла расхаживать босиком. Избавившись от тапочек, я осторожно, боясь разбудить, подошла к кровати. Хан мирно спал, откинув угол одеяла, обнажая грудь, едва покрытую волосками. На его шее висел хорошо знакомый ошейник, подаренный мне для тьегра ректором. Теперь ошейник смотрелся скорее экзотическим ожерельем. Впервые внимательнее рассмотрев новое тело Шерхана, я с удивлением поняла, что моему тьегру досталась весьма симпатичная внешность. Пока я задумалась, с новой силой нахлынула усталость, а магическое истощение запоздало сдавило виски адской болью. Сцепив зубы и почти ничего не видя перед собой, я еле-еле натянула на Хана рубашку (что удивительно он даже не проснулся, только пробормотал что-то непонятное) и сбросив собственные штаны бесцеремонно подвинула мальчишку под одеялом. Последней мыслью перед тем как я почти мгновенно заснула, откинув гудящую голову на подушку, было "Господи, как хорошо что я предупредила Тьена о том, что меня не будет! Я наверное смогу проспать весь день…". Дальше была только темнота, будто кто-то выключил свет в моей голове.

Мои надежды на то, что я смогу нормально выспаться были безжалостно разрушены. Часа через три меня разбудил ужасающий своей громкостью стук в дверь и крики на два голоса "Сайфа, открой!". Раздраженно пробурчав несколько посылов, я развернулась на другой бок и накрыла голову подушкой. Проверенный годами способ не помог — долбеж в дверь был слышан даже так. Рядом недовольно завозились и хриплый ото сна незнакомый голос раздраженно проорал:

— Ну, кто там ломится в такую рань?!

За дверью притихли, а потом активно зашептались, обсуждая, кто бы это мог быть. Я заинтересовано приподняла подушку и уставилась на взлохмаченную двухцветную голову тьегра.

— Доброе утро, Хан. Как ты себя чувствуешь? — стараясь говорить спокойно, спросила я.

— Все нормально, только чувство какое-то странное. Не понимаю что со мной, — на меня в упор вопросительно и растерянно уставились два голубых глаза.

Я вылезла из-под подушки и, скрестив ноги по-турецки, уселась напротив него. При свете дня, мне удалось подробнее рассмотреть новое тело моего тьегра. И если животное было мощным и, внушающим благоговейный трепет, то мальчик, по-другому не скажешь, получился очень изящным, с тонкими чертами лица, огромными голубыми глазами, в которых сейчас читалась бездна удивления, непонимания и страха. Я вздохнула. Нужно было объяснить Хану что же с ним случилось, потому что он мог и с ума сойти, поняв отчего же ему некомфортно.