Array Лицо в ночи - Гарри Поттер и Огненная Дева

Еще одной темой была судьба Кэти Белл. Капитан команды Гриффиндора оставалась в Больнице Святого Мунго, где ей никак не удавалось вернуть разум. По заявлению пожелавшего остаться анонимным целителя, она почти наверняка стала жертвой Мальсибера, печально известного своим мастерством по части проклятья Империус. Авроры дважды перерыли Хогсмид и окрестности Хогвартса, заглянули чуть ли не под каждый камень и, как и следовало ожидать, ничего не нашли.

Рона назначили временным капитаном команды, от чего он, изрядно сникший после всей этой истории, просто раздулся от гордости и самодовольства. Теперь по вечерам, вместо шахмат, где он был страшен, он гонял палочкой какие–то фигурки по макету поля для квиддича. Если тут Рон будет столь же силен в тактике, сопернику не позавидуешь… Правда Гарри как–то раз понаблюдал за тренировкой из окна: новоявленный капитан орал на всех, раздавая указания, да так, что совершенно терял голову, а вместе с ней и способность ловить направленные в ворота мячи… К этому добавлялась проблема с нехваткой кадров, достойную замену Кэти найти не удавалось. Все, вероятно, в тайне надеялись на возвращение капитана до матча.

А Дамблдора не было видно почти неделю, Гарри вновь решил, что директор забыл о нем, но потом после завтрака к нему подошла Луна Лавгуд, с которой он почти и не общался в этом году. Одарив его странноватой улыбкой, которая выглядела довольно–таки уместно на фоне ее наряда, она вручила ему конверт. В письме уже знакомым ему подчерком с закорючками их с Фламией приглашали в кабинет директора в субботу вечером.

Гарри успел обсудить этот вопрос сперва с Роном, а потом и с Гермионой, поскольку эти двое продолжали не замечать друг друга. Рон просто восхитился, Гермиона же немедля стала сыпать предположениями… После того как она перебрала десятка полтора версий, Фламия подобралась к ней сзади и раскатала в плоский блин простодушным предположением об обсуждении происшествия в Хогсмиде. О том, что Фламию тоже приглашали, никто так и не узнал.

Паролем в этот раз были «Берти Боттс», очевидно, директор рассудил, что поскольку он их не любит, никто чужой в жизни не подумает, что он может выбрать такой пароль… Высказанное Фламией предположение вызвало у Гарри улыбку.

Но в самом кабинете, куда они прибыли в назначенный, вечерний час, Фламия, на всякий случай, добиралась до места в Мантии Невидимке, атмосфера была довольно сумрачная. Даже трудно было сказать, в чем тому причина. Тем не менее, директор приветливо улыбнулся им и жестом предложил сесть, предложил правой рукой. Едва ли не впервые с начала года Гарри видел эту руку вблизи, тогда, в Больничном крыле, ему было не до того. Рука была все так же черна… Гарри с Фламией одно время пытались узнать природу этой травмы, Гермиона тоже этим интересовалась, но безрезультатно. Что бы это ни было, проходить оно не собиралось. Гарри не видел никаких улучшений.

— Рад видеть вас, — как всегда, ласково, обратился к ним Дамблдор. — Рад был увидеть, что маленькое недоразумение, вызванное эмоциональностью мистера Уизли не имело далеко идущих неприятных последствий… Впрочем… — пожалуй, впервые на глазах у Гарри, директор оборвал сам себя. — Я пригласил вас не для этого… Смею предположить, что вы и сами были очень заинтересованы случившимся в тот памятный выходной.

— Да… — Медленно и осторожно ответил Гарри. — Мы это обсудили и посчитали… — Гарри запнулся, подыскивая формулировку.

— Что мое присутствие, а скорее сам факт моего существования, имели к тому отношение. — Пришла ему на помощь Фламия. Сам бы Гарри никогда не выразил свои мысли столь прямолинейно.

— Понимаю… В таком случае мы пришли к схожим выводам… Скажите, кто–нибудь из вас слышал что–нибудь о крестражах? — Голос Дамблдора странно понизился при произнесении этого странного слова. Гарри и Фламия переглянулись и одновременно покачали головами, немного виновато разведя руками. — Тут нечего стыдиться. Скажу больше, знай вы что–либо о них, меня бы это чрезвычайно удивило, более того, испугало бы. В Хогвартсе это… можно так сказать, запретная тема. Крестраж считается одним из страшнейших порождений самой что ни на есть Темной магии. В прошлом году я бы сказал, что оно является страшнейшим и темнейшим, но произошедшее этим летом заставляет меня отчасти пересмотреть мой взгляд на некоторые вещи.

То, что рассказал им директор, глубоко потрясло Гарри. Еще, ему почему–то казалось, что в иной ситуации директор бы не стал говорить столь открыто, а вновь, как раньше бы помянул немало предыдущих событий, может, даже показал бы какие воспоминания… Не исключено даже, что вместо того, чтобы просто рассказать, он бы стал наталкивать его на соответствующие мысли… Но как бы то ни было, сейчас Дамблдор говорил непривычно прямо.