Лицо в ночи - Однажды он прогнется под нас...

— Ваша палочка чем–то не устраивает вас, мистер Поттер?

— О нет, что вы… Она подходит мне, и у меня нет никаких претензий. Просто в течении одного года, я дважды рисковал жизнью, если мне и дальше будет так везти, то вторая палочка для левой руки, на всякий случай, и может быть кстати.

После долгих и упорных опробований ему подошла одна редкая палочка из красного дерева и с чешуей русалки, выбросив огромный сноп синих искр. Феникс и русалка, огонь и вода, Слизерин и Гриффиндор, спокойствие и вспыльчивость, все в одном человеке. Мистер Олливандер поспешил послать письмо Дамболдору.

Школа приближалась.

Подготовка ко второму году в Хогвартсе продолжалась, Гарри тренировал свое тело, в подземельях Родового Дома Блэков обнаружилась хорошо изолированная тренировочная площадка. Там Гарри мог, не опасаясь, что его заметят, отрабатывать все свои навыки. Знания были, по большей части, теоретические. На практике Гарри не гнушался ничем. Белая магия, Темная, вплоть до Непростительных, использовались все заклинания. Сириус, который порой присутствовал, мог лишь поражаться силе и навыкам своего крестника. Сказать по правде, он бывал порой напуган. Вид двенадцатилетнего мальчишки с двумя палочками в руках, из которых вылетали всевозможные чары, впечатлял. А если еще учесть, что большинство из Высших заклинаний мог освоить далеко не каждый взрослый маг… Надо сказать, что за год Гарри сильно вырос, на вид ему можно было дать 15 лет. А выражение лица, крепкие мышцы и стальной взгляд лишь усиливали это ощущение. Создавалось впечатление, что его тело стремилось наверстать хотя бы часть отставания перед разумом. Гарри усиленно готовился, чтобы встретить предстоящий год во всеоружии. Помимо прочего в одной из комнат поспевало одно зельце, которое должно было быть использовано в начале этого года, и действовать до его окончания.

Было 25 августа, когда Гарри неожиданно сообразил, что совсем позабыл подготовиться на одном из будущих фронтов, это надо было срочно исправить. Он поспешно написал письмо Рите Скиттер, особе, как нельзя лучше подходящей для его планов. В этом письме он сообщал, что не прочь встретиться и намекал на возможность интервью. Журналистка примчалась на следующий день, в частной беседе у камина, за бокалом вина и в самых вежливых и изысканных выражениях, Гарри поставил ее перед простым выбором: либо уже завтра всем станет известно, что она незарегистрированный анимаг, либо у нее появится надежный источник информации о происходящем в школе и не только. А Гарри мог совершенно искренне заверить ее, что там будут происходить большие дела, ну, а в качестве бонуса она может рассчитывать на дружбу с Гарри Поттером плюс эксклюзивные интервью, при условии подержания его популярности. Рита, разумеется, выбрала второе, и поспешно удалилась с небольшой статьей о Мальчике — Который-Выжил, оставив ему адрес, куда можно посылать ей послания. Гарри сделал еще один шаг вперед: та, кто в прошлый раз попортила ему немало крови, теперь стала, может быть, вынужденным, но надежным союзником.

Первого сентября Гарри вместе с Сириусом прибыл на вокзал, и в который уже раз направился к барьеру, но это был особый, пока что единственный случай, когда летом его провожал его крестный. С некоторой опаской, но без всяких трудностей, он преодолел зачарованную стену и попал на платформу. Здесь были все те же знакомые лица. Вон семья Уизли, заплаканная Джинни обнимается с родителями. Молли на мгновение подняла на него взгляд, и неодобрение появилось на ее лице. Гарри с трудом подавил ярость. «Эта предательница еще смеет его осуждать, да кто она такая?!». Это не укрылось от Сириуса, но он ничего не сказал. Гарри спешил занять себе купе, поэтому прощание было не долгим, да и не любил Гарри их… Сириус крепко обнял своего невероятно взрослого крестника и прошептал:

— Я так понял, это будет не простой год. Если чем–нибудь смогу тебе помочь, только позови…

— Я знаю Сириус, я знаю. Не волнуйся, мне хорошо известно, что меня ждет, и я знаю, как с этим быть. Из школы пойдут тревожные вести, но у меня все будет под контролем. Увидимся на Рождество, всего хорошего, Бродяга.

Они разошлись, каждый заставил себя не оглядываться. Они уже многое наверстали из потерянного и сделают еще больше. Но это потом, а сейчас Гарри нужно было быть сильным, и Сириус понял это. Гарри вновь устроился в одиночку. Дверь он заколдовывать не стал, все уже научились понимать, что он предпочитает уединение. Но он ошибался, где–то за пять минут до отправления дверь его купе открылась. Он ожидал увидеть Гермиону, может, Малфоя, но ему предстала неизвестная. Да, ее он видел почти впервые, где–то на краю сознания всплыли воспоминания об нескольких случайных встречах, вернее просто пересечений в школе в его прошлой жизни. Эта девочка была из Слизерина, и на год младше его. Он не присутствовал при ее распределении, ни разу не обмолвился с ней словом, но он смутно помнил, что даже тогда замечал ее красоту. Уже сейчас можно было смело сказать, что из этой девчушки вырастит потрясающая красавица. Гарри поймал себя на том, что почти любуется ею. На тонком аристократичном лице царило безразличие. Спокойствие и безразличие, Гарри неожиданно подумал, что выражение ее лица похоже на его собственное. Их глаза встретились, Гарри даже чуть вздрогнул, было в них что–то манящее, но и пугающее, во всем ее облике было что–то пугающее и что–то неуловимо, но откровенно знакомое.