Бернхард Хеннен - Месть драконов. Закованный эльф

Он был первым среди своих братьев по гнезду. Перворожденный, ранее — любимец альвов. Но создатели мира ушли, оставили свое творение детям. Давно это было, когда он в последний раз имел право поделиться с ними собственными рассуждениями. Теперь все тяготы мира лежали на его плечах.

Он хотел быть добрым и справедливым правителем, защищающим других детей альвов, которого боятся девантары, демоны, правящие миром людей. Они тянутся в Нангог, запретный мир, и однажды потянутся и к Альвенмарку, об этом ему рассказали газалы. Он один стоит между этими существами и всем тем, что для него имеет значение. Он и его братья — чешуйчатый щит Альвенмарка. Они должны быть сильными и вызывающими страх. Лишь одно это и удерживает девантаров. И он должен найти способ стать кошмаром для врагов и не стать тираном для тех, кого он должен защищать.

На миг он прислушался к Фирац. Он любил эту мятежную газалу. Она обладала особенно ярко выраженным даром. Часто он склонялся к тому, что считал те видения будущего, о которых вещала она, особенно важными. Конечно. Все изменится, поскольку чем больше он прислушивается к ней, тем сильнее его поступки изменяют будущее. Если он хотел предотвратить катастрофу, то, что в близкой перспективе казалось удачей, могло обернуться еще худшей катастрофой всего несколько столетий спустя. И он каждый день слушал кошмарные слова. Истории о знамени с изображением черного, мертвого дерева, развевающемся над Альвенмарком, лишившимся всего волшебства. Истории о кровавых боях с собственными братьями по гнезду, о предательстве и интригах, смерти богов и о том, как рухнет весь его мир из-за того, что он поддался гневу.

Но сегодня Фирац говорила о королеве, и видение ее было настолько сильно, что образы ожили у него в душе. Дыхание Ночи видел маленькую, хрупкую эльфийку, волнистые волосы которой спадали на белоснежные плечи. Она шла в толпе нарядных придворных. Большинство окружавших ее эльфов были выше, одеты роскошнее, но эта маленькая хрупкая фигурка излучала такую силу, которая стирала всю мишуру, все физическое. Она была хозяйкой этого двора и даже гораздо больше: она правила Альвенмарком!

Дыхание Ночи пожалел, что не знает ее имени. Кто она, уста которой алели, как лесные ягоды, а в мягких, словно у косули, глазах можно утонуть? Он пожалел, что видение не настолько интенсивно, чтобы сопровождаться звуками и ароматами, словно он находится среди них, тех, кого он видит внутренним взором. Среди эльфов, которые, возможно, родятся не одно столетие спустя. Как зачарованный, глядел он в глаза правительницы. И на дне их разглядел ту же боль, которую чувствовал так часто и которую мог испытывать только тот, на чьих плечах лежат судьбы этого мира. Какими бы чужими ни были они друг другу, они были родственными душами, в этом он был уверен. Так близко…

Видение поблекло, в сознание проникли мысли о Нандалее. Мысли, с которыми он боролся уже на протяжении целого дня. Он знал, что она покинула безопасный, окруженный скалами сад и отправилась на охоту в Байнне Тир. Она наслаждалась путешествием по огромной саванне, наблюдая за огромными стадами, ведя свободную, не скованную обязательствами жизнь охотницы.

Дыхание Ночи тосковал по вкусу свежей теплой крови. Он тоже охотник, но бремя быть перворожденным слишком редко давало возможность насладиться этим. Его братья по гнезду гораздо чаще уступали своим желаниям.

Хвост Дыхания Ночи хлестнул по воде. Из ноздрей вырвалось раздраженное сопение, заставив умолкнуть стоявших рядом газал. Вырванные из транса, они испуганно смотрели на него своими слепыми глазами. Время от времени, когда его охватывали жажда крови и свежего мяса, он позволял себе убить одну из них. Они были ему на один зуб. Недостаточно, чтобы по-настоящему утолить голод и жажду.

«Нужно быть сдержаннее», — напомнил он себе, пытаясь изгнать из мыслей образ Нандалее. Его брат по гнезду, Золотой, принял облик Гонвалона и, возможно, зачал ребенка. Не из страсти, просто для того, чтобы наказать своего опального мастера фехтования. Нандалее даже не подозревала об этой интриге. Иногда то, о чем ты не знаешь, позволяет быть свободнее. Он оглядел просторный зал, постоянно что-то бормочущих видящих, помогавших ему искать лучшее будущее для мира. Может быть, он ступил на ложный путь. Разве не неуверенность в будущем делает жизнь настолько интересной? Все то, что нашептали ему газалы, не сделало его счастливее. Напротив, с каждым годом он боролся все более ожесточенно. Он отдалился от братьев по гнезду, он завидует молодой эльфийке, которая свободна, охотится, носится по саванне, а ночью может спать в объятиях своего возлюбленного.