Бернхард Хеннен: Месть драконов. Закованный эльф

Эльфийке вспомнились дни, проведенные в пещере Парящего наставника. То, с какой грациозностью большой белый дракон раскрывал крылья. И на миг в голове у нее снова зазвучали его слова. Во всем, что совершенно, живет магия. Даже если вы не осознаете того, что сплели заклинание. Идеальный выстрел, попадающий в цель вопреки вероятности. Или же простое движение…

Ее учитель был капризным и наверняка немного безумным. Нандалее вспомнила, как иногда он висел под потолком пещеры вниз головой, завернувшись в крылья, словно огромная летучая мышь. Он утверждал, что так спать очень удобно, и требовал, чтобы она поступала так же. Как нелепо он погиб. Карлики разрубили на куски его красивое, грациозное тело и продали с аукциона. И из всех жителей Глубокого города именно его убийцы избежали кары небесных змеев.

Благодаря ей трое карликов выжили в потайном колодце. Нандалее отдала им грудного младенца, мать которого погибла от ее клинка. Это был несчастный случай. При мысли об этом эльфийку накрыла волна горечи. Она так хотела быть драконницей! Драконники совершенны, во всех отношениях. У них не бывает неудач. Когда погибла карлица, у Нандалее был выбор — обречь младенца на верную смерть или найти того, кто о нем позаботится. К тому моменту Глубокий город уже превратился в огромную могилу, в которой она сумела найти только этих троих карликов: убийц! Торговцев трупами! Они воплощали в себе все пороки этого мира. Наверное, именно поэтому они забрались так глубоко под землю. И, несмотря на это, Нандалее пришлось пощадить их, поскольку она не могла вынести ребенка из-под земли. Он стал бы жертвой неистового гнева драконов.

Поэтому, несмотря на огромное количество смертей, гибель ее наставника осталась неотмщенной. И ощущение несправедливости все еще не давало Нандалее покоя. Равно как и жестокая месть драконов. Почему они не послали своих эльфов, чтобы покарать убийц? И только убийц! Почему должен был умереть целый город? Это ведь их задача — хранить красоту этого мира. Именно для этого небесных змеев когда-то избрали альвы. Но драконы пошли иным путем. Они превратили избранных ими эльфов в убийц, утратили всяческое чувство меры.

«Я хочу вернуться к истокам, — думала Нандалее. — Я хочу быть орудием воли альвов. Хранительницей этого мира, который они доверили нам, а не мстителем без стыда и совести. Я хочу защищать слабых, беречь от разрушения все прекрасное. Сражаться именно за эти цели достойно и благородно. Таков будет мой путь», — решила Нандалее, наблюдая за жеребцами, которые весело резвились на мелководье, поднимая брызги до самых голов.

Вороной жеребец отвернулся от их укрытия. Он смотрел на высокую буйволиную траву, доходившую до самого источника. Она была почти в два шага высотой. Разгорающееся лето позолотило и высушило зелень кончиков. С востока налетел порывистый ветер, заставляя траву шептаться и колыхаться, подобно бесконечному золотисто-зеленому океану.

Их куст шиповника рос на пологом холме. Отсюда им хорошо было видно водопой и безбрежную равнину. В быстро угасающем свете дня Нандалее увидела в миле отсюда стадо чернорогих буйволов, от передвижения которых по высокой траве бежали темные волны. Они держались в стороне от водопоя. Ждали, пока пегасы утолят жажду и полетят дальше.

С востока над саванной тянулись темные щупальца облаков, словно пытаясь захватить последние отблески зари на горизонте. Надвигалась гроза. За последние несколько дней Гонвалон много рассказывал Нандалее о Байнне Тир. Мастер фехтования удивил ее глубиной своих познаний. Он любил приходить в просторы саванны, знал тропы, по которым ходят стада, и множество историй об этой земле. О волнах пламени, пожиравших буйволиную траву во время засухи, о тысячах красок радуги, которыми расцветала выжженная земля за ночь, когда начиналось время дождей.

Знал он и народы кобольдов, живших на этой огромной равнине, одетых в голубые одежды охотников, путешествовавших по пустынной земле на диких собаках песочного цвета. Бродячие народы пастухов, гордившиеся тем, что являются самыми высокими кобольдами в Байнне Тир, в обычаи которых входила привычка натирать тела серой глиной. Или рыбаков, живших в хижинах на сваях вдалеке от берегов над темной водой Комариных озер. Иногда ночью он дожидался вместе с ними огромных сомов, которые иногда в полнолуние поднимались со дна озера и ползали по земле, на многие мили удаляясь от воды. Кобольды давали этим существам имена и почитали как богов. Ухунгу , Вспыльчивый, с потрохами сожравший уже не одного кобольда, из числа тех, кто осмелился подойти к нему слишком близко. Или Арани, Посланник, извивающееся тело которого будто бы чертило в высокой буйволиной траве тайные послания альвов, доступные взору только с неба.