авторов Коллектив - Warhammer - Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)

Шрам сел справа от вожака стаи, и Алит присел на корточки с другого бока. При их приближении Черногривый не пошевелился, но затем повернул голову и посмотрел на Алита.

— Долгое время, много жизней, с тех пор как в лес пришли двуногие, — тихо, с уважением произнес Черногривый. — Длинный клык в озере старше двуногих. Длинный клык стар как лес.

Вожак вернулся к созерцанию воды; его неподвижная поза отражала полнейший покой, что окружал озеро. Алит скрестил под собой ноги и ждал. Тишина его не смущала. В голове проносились обрывки мыслей, перемешанные с чувствами. На глади воды ему начали мерещиться какие-то картины.

Он всегда хотел мира и покоя. Поскольку у него не было братьев и сестер, Алит часто находил местечко, где мог укрыться от других эльфов и прислушаться к своим мыслям. Он вспомнил банкеты в большом зале и на лужайках. Долгие дни, проведенные в библиотеке, где он должен был внимать наукам, но голоса преподавателей сливались в монотонный шум, пока юный князь думал о горах. Ему нравилась компания друзей, но он встречался с ними, только когда сам того желал. Если ему хотелось общения, он находил общение, а когда его манило одиночество, он шел в дикие места.

Алит позволил себе войти в состояние, близкое к медитации. Его чувства обострились. Он слышал игривые визги и лай стаи на другом берегу, чириканье птиц на деревьях. Черногривый дышал медленно и ровно, в то время как Шрам пыхтел от возбуждения. Вечерний воздух приятно холодил кожу. Он ощутил вес колчана на спине и вспомнил, что все еще носит отобранный у друкая лук. Темное оружие выглядело здесь чуждым, поэтому Алит встал и пошел к деревьям на опушке. Там он снял меч, лук и нож, сложил их под деревом и запомнил место, чтобы вернуться за ними позже. Совершенно голый, князь вернулся и сел рядом с Черногривым.

Он легко окунулся в прежнее медитативное состояние. Теперь, когда смятение покинуло его, Алит почувствовал нечто другое. Магию. Со времен Аэнариона и Каледора ветра магии затягивал портал Ултуана. В детстве и юности Алит никогда не замечал пролетающих по родным горам потоков, хотя и знал о них. Он чувствовал, как они сворачиваются и обтекают его, когда благодарил Курноуса, и ему нравилась их бурлящая энергия, когда он взывал к магии, чтобы укрыться от посторонних глаз или направить стрелу в цель.

Здесь, в Авелорне, магия отличалась от ветров его родины. Она принадлежала к более древнему порядку. Она жила в корнях деревьев, покоилась в земле и пронизывала воды озера. Когда Алит сосредоточился на этом открытии, он заметил, что озеро содержит особо сильную энергию. Она напоминала серебристо-серый дождь, прозрачную росу осеннего утра и запах весеннего цветка. В озере пряталась жизнь, древняя и вечная. Вот что представляла собой магия Вечной королевы, источник ее власти. Вот что хотела уничтожить Морати. Друкаи никогда не смогли бы подчинить себе подобную силу, вот почему они стремились лишить своих врагов возможности пользоваться ею. В этом заключалась цель их жизни — уничтожить то, что нельзя отобрать, осквернить то, что способно к созиданию.

Резкий перепад в магии озера пробудил Алита ото сна наяву. Он медленно открыл глаза, чувствуя себя отдохнувшим. Сумерки кончились, на чистом звездном небе всходила полная луна. Алит повернулся к Черногривому и с удивлением увидел, что вожак и Шрам покинули его. Он сидел на берегу озера один.

Не успел он задуматься, зачем волки привели его сюда, как заметил переливы на середине озера. Сперва он решил, что там отражается луна, и встал. Но нет, источником переливающегося света была не луна — как ни странно, она вообще не отражалась в воде. Свет шел со дна озера, из глубины.

Алита охватила неуверенность, и он огляделся. Ночью деревья выглядели по-другому, да и озеро казалось страшным. Оно превратилось в сплошное черное пятно, даже звезды не отражались на его поверхности. Поляну освещало лишь сияние со дна озера; оно заполняло берег, стволы и ветви деревьев серебристыми бликами.

Князь смирил испуг доводами разума и подавил животные инстинкты, что пробудились в нем за время жизни с волками. Поляна навевала не страх, что-то другое искало отклика в сердце Алита. Чье-то глубокое горе, долгая скорбь. Он чувствовал, что очень давно здесь случилась великая трагедия. Он не мог бы назвать это чувство воспоминанием или дать ему определение, но что-то в блеклом пейзаже вокруг говорило о пустоте и потере надежды, которые мог понять лишь он. Что-то одинокое, как он сам, взывало к нему из глубины озера.