авторов Коллектив - Адептус Астартес - Омнибус. Том I (ЛП)

1.0 — файл произведен в Кузнице книг InterWorld'а.

1.1 — добавлен рассказ Бена Каунтера "Отстрел зверья".

Не переведено.

Прости.

Мы подвели тебя, брат.

Не стоило доводить до этого. Ты выстоял против тьмы, щит против ужасов, которые называют ее домом. Ты убивал и проливал кровь. Ты выжил там, где другие братья не смогли. Ты отдал все, пожертвовал всем, и теперь у тебя не осталось ничего, что стоило бы защищать от бушующего внутри неистовства.

Но ты все же мой брат, и не заслуживаешь такого. Не тебе нести бремя вины.

Мы — дети войны, крещеные пеплом победы. Мы — младшие сыновья нашего отца, и от этого еще более свирепы. Его боль полыхает в наших венах, ее не в силах ослабить застаревшая гордость и возложенный на нас долг. Мы — это он в самом чистом и разгневанном своем облике. Мы пытались затупить гнев о сами звезды, ведя крестовый поход не менее кровопролитный и беспощадный, чем все, что мы знали прежде. Мы безжалостно пускали галактике кровь. Мы сами истекали кровью, сражаясь до конца. Но мы не очистились, мы не отвечали за свои действия. Жажда побеждала.

Кретация могла стать нашим спасением.

Тамир не попытался спасти Кесефа. Прижавшись к скале, он даже не бросил на юношу прощальный взгляд, когда тот пролетел мимо. Слабакам не место на Кретации. Кесефу лучше умереть, чем выжить и заразить племя порченой кровью. Тамир потянулся к следующему выступу и замер. Кесеф не кричал. Воин не дал услышать свою смерть Тамиру и остальной охотничьей группе. По крайней мере в этом была честь. Когда охота закончится, Тамир отправит Харута отыскать и сжечь тело Кесефа. Он не позволит земле поглотить дух юноши.

Не обращая внимания на сочащуюся из ладоней и ног кровь, Тамир поднял руку и принялся взбираться дальше. Вокруг него поднимались другие воины, с еще большей осторожностью карабкаясь на гору. Тамир знал, что многие сорвутся, прежде чем они доберутся до вершины. Ранодон выбрал себе логово в хорошем месте. Четырехкрылые звери гнездились на вершине горы, откладывая богатые питательными веществами яйца подальше от когтей вечно голодных хищников. Камень под руками был неровным, шероховатым, словно шкура рычащего баразавра. Он впивался в кожу и высасывал силы. Но Тамир знал, что подъем это только начало, худшее ждало их впереди. Раскинувшееся дальше плато опаляло жаром, подогреваемое огнем, который клокотал в недрах гор. Они должны бежать как можно быстрее или обгорят до костей. Тамир впился пальцами в трещину и подтянулся выше, защищенный змеящимися по всему телу, сросшимися шрамами. Солнца умерли и возродились много раз с тех пор, как Тамир впервые вышел на охоту, и он скучал по колющей боли юности, мучению, которое прибавляло прыти его конечностям. Сейчас Тамир не чувствовал почти ничего, кроме биения сердца.

Его внимание привлекло движение слева. Харут прекратил восхождение и показывал в небо за ними. Тамир проследил за взглядом следопыта, когда на него посыпался град горящих обломков. Он приник к склону и отвернулся от неба, позволив пламенному ливню хлестнуть по спине. В ноздри проник запах жженой кожи, заставив его поморщиться. Еще трое из его охотничьей группы сорвалось со скалы, их крики утонули в рычании огненной скалы, от которого задрожал весь утес. Тамир затрясся от паники. Если они прогневили гору, она извергнет свою ярость и смоет их со склонов волной пламени. Он бросил взгляд на вершину, но гора безмолвствовала, равнодушная к их присутствию. Тамир выругался из-за своей глупости. Они провели все требуемые ритуалы, вымазавшись керамической глиной с подножья холмов. Дух горы не мог почуять их. Огонь с небес вызвало что-то другое.

Тамир оглянулся на небо, когда вниз полетело несколько объятых пламенем камней, которые в ореоле огня и пыли рухнули в лес за следующим хребтом. Внутренности Тамира, сжавшиеся от ужаса узлом, послали в вены заряд адреналина. За тем хребтом находилась его деревня.

— Бакту! Бакту! — прокричал Тамир, приказывая охотничьей группе спускаться вниз так быстро, как они только осмеливались.

Деревня исчезла. Упавшие камни оставили огромные кратеры, стерев деревянные хижины с лица земли. Деревья мальаи попадали друг на друга, будто снесенные ураганным ветром. На плакучих листьях подрагивали языки пламени, пожирая то, что от них осталось. Тела людей из племени Тамира исчезли в густом дыму, который поднимался от темного пепла, укрывшего землю, а с ней и все следы жизни. Массивная челюсть Тамира не шевельнулась, его сердце оставалось столь же твердым, как мышцы, бугрившиеся на груди, словно камни.