Любовь Малафеева - Удары судьбы

— Спасибо за помощь, но я не хочу говорить об этом. Пока. Прости, что испортила свидания. — И покуда он все еще находился в некотором ступоре поспешила скрыться за ближайшем поворотом, твердя про себя «Прости, но пока еще рано…рано…»

Где в главном корпусе распложен кабинет гэлира ректора, знала каждая собака, особенно если эта собака прожила на территории УВМА хотя бы пару недель. Вотчиной достопочтенного магистра была Центральная башня, в которой располагались и кабинет, и личные покои Аламира Дорея. В приемной или секретарской никого не было. Только на столе аккуратными стопочками лежали бумаги. Пару минут я помялась перед входом, никак не решаясь, толи зайти, толи дождаться секретаря, что бы не вламываться без разрешения. Но, прикинув, что секретарь может отойти и не только в туалет, но и быть отосланным по некому важному дело лично ректором и тогда ждать его абсолютно не имеет смысла. Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду и пригладив волосы, я постучала. Не слишком робко но и не барабаня как при пожаре. Из-за двери послышались какие-то невнятные, но явно одобрительно-разрешающие звуки и я, собрав всю свою разбегающуюся смелость, толкнула дверь и вошла.

Первое что поражало это то, что кабинет был поистине огромен. Просто настоящая круглая дворцовая бальная зала с высотой потолков в четыре этажа минимум, все стены, которой были заставлены, казалось бы, бесконечными полками с ужасающим количеством книг (интересно у Вестии с Верихом библиотека больше?). Не знай, я об эффекте пространственного расширения, то тут же бы грохнулась в обморок от подобного вида. Встряхнувшись, я заставила себя сосредоточить свое внимание не на окружающем пространстве, а на поиске гэлира ректора. Искомая персона обнаружилась довольно близко. Почтенный гэлир Дорей сидел за заваленным бумагами столом и внимательнейшим образом читал пухлую стопку толи писем, толи отчетов. На посетителя, меня то есть, он внимания не обращал. Это меня категорически не устраивало, и я попыталась привлечь его внимание банальным покашливанием. Оторваться от, похоже, увлекательнейшего чтива ректор так и не соизволил, зато махнул рукой предлагая своему посетителю расположиться на одном из двух даже на вид мягких и удобных кресел напротив стола и подождать пока его сиятельная ректорская особа немного поразгребется с делами. Тогда можно будет и поговорить. Мне не оставалось ничего другого как последовать гостеприимному совету. Усевшись в кресло, я, не желая терять время зря, с энтузиазмом принялась разглядывать, что еще такого интересного было в кабинете гэлира ректора УВМА.

Признаться честно, посмотреть там было на что. Несмотря на отсутствие окон, и каких-либо осветительных приборов помещение заливал ровный приятный глазу золотистый свет, исходивший казалось от заставленных полками стен. А может, светились сами полки?

Помимо просто огромного количества книг, на стеллажах лежали различные предметы непонятного назначения. Банальнейшее предположение «Артефакты?» мгновенно подтвердилось, стоило мне только потрудиться и взглянуть на окружающую обстановку при помощи истинного зрения. Большую часть предметов окружали ровное чуть колышущееся сияние, свидетельствующее о наложенных чарах, при чем это были не банальные амулеты, а именно артефакты, магической мощи некоторых из которых могло хватить для того, что бы сравнять некую часть гор Каваджи с землей, превратив их в кучи щебня. Приглядевшись внимательнее, я рассмотрела похожие магические ауры у абсолютно всех книг и едва удержалась оттого, что бы удивленно не присвистнуть. Магические книги, то есть книги, обладающие магической начинкой, и являющиеся тоже своего рода артефактом, в нынешнее время стоят баснословных денег и магическое сообщество ведет очень строгий учет каждой новой книги, которую могут позволить себе только весьма обеспеченные семьи. А тут — целая библиотека! Это же настоящее сокровище. Приблизительно прикинув, сколько все это богатство, может стоить, я судорожно сглотнула — даже представить такую сумму денег было очень трудно.

Кроме всего этого у меня появилось легкое чувство чужого взгляда в спину, внимательного и изучающего. Я заерзала на кресле и, не выходя из полутранса, внимательнее огляделась. К моему прискорбию никого кроме меня и ректора в кабинете не было. Даже какого-нибудь захудалого портрета.

Тут, наконец, ректор отложил прочитанный отчет и, откинувшись в задумчивости на высокую спинку своего кресла, похожего скорее на трон, с удивлением обнаружил у себя посетителя.