Ника Бойко - Трилистник

— Меч, достань меч, да брось ветку, хватайся за меч.

— Нет у меня меча.

— Нет меча? Паршивы наши дела. Как ты могла отправиться черт знает куда без меча? Черт бы побрал этих женщин, белья полная сумка, а про меч и не подумала. — Ругало меня зеркальце. — Опять на меня одна надежда. Вот тебе.

И сверкнув зеркальце, полоснуло лучом по глазам монстров, это отвлекло их внимание от Гоши — это хорошо, но привлекло ко мне — вот это уже плохо. Один из монстров повернулся и большими прыжками стал приближаться ко мне.

— Бежим, бежим!!! — вопило зеркальце, — брось пони.

— Да ни в жизнь.

Сгруппировавшись, я перепрыгнула через голову монстра и уже за спиной услышала его рев от врезания на полном ходу в колючки. Так неплохо от одного отделалась.

— Гоша я здесь!!!

Размахивая веткой, я встала рядом с единорогом. Толи я сильно кричала, толи остальные мило маскировались, но как только я оказалась рядом с Гошей, нас тут же окружили штук десять этих зверей. Относительно небольшого роста, чуть больше фокстерьера, с огромной пастью и четырьмя зубами щелкающими на манер замка, покрытые бледно зеленой чешуей и торчащими кое-где клочками черной шерсти, напоминающие стриженых пуделей и с явным взглядом на сытный завтрак.

— Вот и все конец, — подытожило зеркальце.

Признаться, я тоже так думала, но позволить этим тварям закусить собой с утрица я не собиралась. В такой ситуации нас могло спасть только чудо, и чудо произошло. Сверху раздался писк и перед нами возник мужчина в черном плаще, над его головой просвистел меч, и он с легкостью дикого льва врезался в толпу тварей. Такого мордобоя я ни когда не видела. Только представьте единорог то и дело поднимающийся на дыбы и круша врагов своим рогом направо и налево, вопящее и ослепляющее всех зеркальце, я машущая веткой и раздавая удары каратэ и, незнакомец в самой гуще драки.

— Зажги свет, свет говорю! — крикнул он мне.

— Свет? Какой свет? — не поняла я.

— Черт, — незнакомец перепрыгнул через одного, ударил другого и схватив меня за руку, закричал: «Делай как я!» — и резко выбросил руку вверх и в стороны пролился слабый свет.

— Черт, да ты еще из начинающих, вот мне везет.

— Я если так, — разозлилась я, и сильно черканув руку об руку выбросила ее вверх и поляна осветилась ярким голубым светом, в мгновение ока стало светло как днем, монстров как ветром сдуло.

— Потуши, они уже разбежались. Туши тебе говорят.

И я потушила, не знаю, как это у меня получилось, потом спрошу у Рады, когда вернусь, если вернусь. Осмотревшись к своей радости я отметила, что все целы и вроде бы не ранены.

— Спасибо вам за всё.

— Не за что, а теперь прощай и лучше иди отсюда по добру по здорову, ангелам здесь не места, тем более таким как ты.

— Что? Знаете, я довольно сильный ангел и что здесь делаю, вас не касается и мне не нужна ваша помощи, мы и сами справились.

Незнакомец хмыкнул.

— Ну что ж прощайте мисс…

Он ждал смиренно склонив голову.

— Полина, ангел — хранитель.

— Прощайте Полина ангел-хранитель и мой вам совет возвращайтесь назад.

— Спасибо учту.

И он исчез, так же как и появился быстро и с шумом.

— Кто это был? — поинтересовалась я у команды.

— Ну ты и даешь сестренка, это же натуральный черт. А еще называешь себя ангелом, и с кем я только связалось.

— Все хватит, — разозлилась я. — Давайте спать они больше не придут, а если и явятся, я им такой свет зажгу, даже в Аду видно будет, а костер все-таки разожжем, правильно я говорю Гош, а ты лучше молчи, целее будешь.

Остаток ночи прошел в тишине и спокойствие. Следующий день и еще несколько прошли тихой вереницей мимо нас, мы шли, ели всякую гадость, так как паек вместе с сумкой, как трофей захватили с собой наши ночные гости, мне с каждым днем становилось все хуже, и я в тайне начала жалеть о своем необдуманном поступке, еды нет, вода встречается очень редко и неприятного металлического вкуса, трава ярко черного цвета и судя по морде единорога не очень вкусная, единственным белым пятном в нашем черном походе оставался мой белый плащ, хоть бы где пятнышко, сияет и раздражает.

Кустистость медленно перешла в горы, высокие хрустальные горы, теряющие свое очертание в темном грозовом небе. Мы медленно поднимались, потом скала стала отвесной и мне пришлось оставить Гошу на уступе, а самой подниматься выше, зеркальце висело у меня на шеи и предусмотрительно молчало и это было правильно, если я где хоть чуть-чуть отвлекусь, мы сорвемся. Через несколько часов утомительного подъема зеркальце озверело от тишины и стало распивать какие-то песни, отдаленно напоминающие церковные псалмы.