Ника Бойко - Трилистник

И не кто в этом мире и не подозревал, что здесь произошло то, о чем уже давно все позабыли. Где-то не так далеко продолжала бушевать война, и мы все еще были врагами, но именно сейчас я поняла, чтобы, когда не произошло, мы навсегда будем вместе, и я всегда буду помнить этот миг. Пробуждение было тяжелым, я еле заставила разлепить уставшие веки.

— Привет, — услышала я еще слабый голос.

— Алекс, тебе уже лучше, — обрадовалась я и стала разводить крылья.

— Постой, — он побледнел и судорожно вцепился в мои крылья.

— Ты чего? — не поняла я.

— Есть маленькая проблемка, — он облизнул губы. — В общем я голый.

— Что? — Я вскочила и покраснев до кончиков волос отвернулась. Он действительно был голый, ну или почти.

— Одежда сгорела, — тихо говорил он, — слушай, одолжи клочок от рубахи, прикрыться.

— Отрывай, — смилостивилась я, и развела руки в стороны.

Я сильно зажмурилась, хоть и стояла спиной, слушая, как трещит рвущаяся ткань, что не говори, а в топике мне лучше.

— Все.

Я повернулась, и, схватившись за бока, упала, стала кататься по земле охваченная безумным смехом, путаясь в собственных крыльях, у меня началась настоящая нервная истерика. Еще бы не каждый день видишь хорошо сложенного парня в памперсе. Алекс обиделся и надулся.

— Это не памперс, это набедренная повязка или снять.

— Нет, нет, — испугалась я, но хохотать не перестала.

Он терпеливо ждал. Когда истерика прошла, мы смогли двинуться в путь. Обогнув небольшую горку, Алекс просветил, что осталось совсем немного, обрывчик перепрыгнем и там.

Выйдя к обрыву, я возмутилась.

— Ничего себе обрывчик, это целый каньон. Ты забыл, летать то я не могу, даже если и смогу тебя я то, как потащу.

— Полина, я обещал тебе научить летать, вот сейчас и начнем. Расправляй крылья, вот так правильно, я тебя подброшу, а ты ими маши.

Он подбросил, махнув пару раз я упала, подбросил еще раз результат тот же, после пятого или шестого раза я взмолилась.

— Алекс, может ты чего забыл?

— Точно, Питера Пена читала?

— А фильм не пойдет?

— Сойдет, как и он вспоминай, что-нибудь светлое и пари.

— Не получиться.

— Это еще почему?

— У меня нет прошлого, или есть? Если честно я его не помню.

— Не понял, объясни?

— Ладно, только не смейся, я действительно ничего не помню, ни имени, не кем была, ничего, даже смерти не помню, и знаешь что самое интересное, на меня даже досье нет, может я черт, а.

— Нет, я в этом уверен, у меня нюх на чертей и пороки, а ты чиста как белые розы.

Я смутилась.

— Придем к источнику и все выясним.

— Легко говорить, а как мы на ту сторону попадем?

— Просто держись и расслабься.

— Это намек или предложение.

Я повисла на его шее и ехидно ждала продолжение, через мгновение у меня окончательно пропал дар речи, за его спиной раскрылись два черных крыла похожих на крылья летучей мыши. Прикусив язык, я стала усиленно сопеть, подождав моего излияния, размечтался, я усиленно молчала. Взмахнув, он уверенно поднялся в воздух. Обманщик, у него свои крылья, а он молчит, садюга, я тут мучаюсь, а он, одно слово черт. И не переставая весь полет возмущаться, это конечно про себя, а то вдруг скинет, приземлившись, Алекс сложил крылья.

— Где? — процедила я сквозь зубы.

— Вон.

То, что предстало перед моими глазами повергло меня в долгий ступор, в небольшом углублении, булькала черная мерзко воняющая жижа.

— И как? — промямлила я зажмурив глаза и затыкая нос.

— Просто, прыгнуть внутрь.

— Это я поняла, а назад?

— Как повезет, но если не хочешь, можешь вернуться.

Нет, слишком много натерпелась, набрав полную грудь воздуха, я прыгнула в самую середину, меня тут же засосало, и я потеряла сознание. Очнулась в просторной пещере, Алекса рядом не было, наверное, остался наверху, трус. Стоп, куда идти. Впереди переливался разными огнями огромная пещера, туда я и пошла. Огромная пещера, казалось, не имела конца, она вся светилась от множества свечей, свечи были разной длины и цвета и стояли вперемешку.

— Свечи жизни, — промолвила я.

— Надо же знаешь, пока они горят, мы живы.

— Алекс, я думала, ты остался наверху.

— Размечталась, мне тоже надо кое-кого найти.

— Отлично, а как будем искать?

— Искать придется тебе, а мне туда путь заказан.

— Не поняла?

— Вот влип, ну и что мне с таким неучем делать? Слушай, объясняю, и прекрати дуться, эти белые свечи жизни — людей, красные — чертей, голубые — твоих сородичей. Проводишь рукой над свечой и видишь его обладателя, эта привилегия дана только ангелам, если бы я знал раньше, — он тяжело вздохнул. — Полина, — он замялся, — прошу, посмотри она… нет, лучше не надо.