Ули Драфтер - Принимающий дары

За его перевоплощением следует мое. Природа вычислителей — суть чистой энергии, сконцентрированной вокруг небольшого магнита — реликта. Его сердцевину в форме короткой пики я вижу сквозь сгусток разрядов. Металл моего тела является проводником, поэтому я вполне подхожу его спектральному излучению для взаимодействия. Но только не он для меня. Это взаимодействие будет разрушающим для моей сомы.

— Гибкое, пластичное тело, раскаленный металл и плазма, — отзывается его голос в моем сознании, — как же мне это нравится, — он слегка придал очертание своему энергетическому сгустку, протянув в моем направлении мерцающее щупальце. От легчайшего прикосновения я чувствую, как мое тело сводит спазм, многократно усиленный раскаленным металлом. На поверхности он начинает крошиться и осыпаться, — жаль, ты не выдержишь долго, Алури, — доносится до меня через пелену агонии, — но быть осторожным я уже не обещаю.

Второе щупальце смыкается на моей ноге. Сознание не тонет в волнах боли только потому, что Высший поддерживает меня, не давая истощиться. Однако в конце все же отпускает в благодатную тьму.

Прихожу в себя уже сам, понимая, что нахожусь на ложе. Несколько безликих трудятся над рваной раной в моей груди. Руки и ноги по-прежнему распяты в стороны. Видя мое пробуждение, один из них подходит, неся в руках контейнер. Резерв. Вероятно, его распорядился дать мне Куратор. Либо же это плата за нарушение правил моего предыдущего контактора.

Сигнал «Принять» приходит, как только контейнер поставлен у моей правой руки. Я на короткое мгновение снимаю оболочку, впитывая энергию резерва. По возвращении в нее вижу, как рана быстро заживает. Сразу после восстановления, безликие ослабляют цепи и, подняв меня, проводят ту же процедуру, что и прежде. Возвращенные на место вставки снова вызывают режущую боль, а зажимы на груди еще и неприятные воспоминания. Оставленный один я чувствую, что истощен, несмотря на пополненный резерв.

Следующего вошедшего встречаю уже без сопротивления, смятый и раздавленный, не в силах пытаться отстоять свое тело. Положенная на голову рука теперь воспринимается не как издевка, а вожделенный момент ласки, такой желанной и недостижимой. Я не сопротивляясь, отвечаю на легкие касания, стараясь более полно ощутить их, тянусь к теплым ладоням, прикрыв глаза. Мне все равно кто передо мной, главное уловить хоть пару мгновений блаженной нежности.

— Посмотри на меня, — я не смотрю, делаю отрицательный жест. Не могу заставить себя еще и так засвидетельствовать свое предательство, свою слабость и ничтожность.

Но пришедший и не настаивает. Только такие же ласковые ладони проходят по плечам и спине, ненавязчиво и легко укладывают на ложе. Ноги, прежде согнутые в коленах, выпрямлены. Но неожиданным становится щелчок на ошейнике, означающий, что я от него избавлен. Зажимы, вставки, все это поочередно и бережно извлечено.

— Открой глаза, — тот же спокойный голос и жалость в нем. Но я не могу. Теперь, когда со мной так осторожны, я не хочу отдать себя еще больше, отказываю в этой просьбе. Тот отстраняется. Я уже готов получить наказание за свой отказ, но его не следует. Наоборот, продолжается та же нежная прелюдия, что была прежде. Неожиданно, горячие губы приникают к моим, держат в своих объятиях, просят ответа, я сам того не понимая, сначала отвечаю, но помнясь, отвожу голову в сторону. Снова не злости, не желания настоять. Нет боли, только тепло и невероятное блаженство. Руки закрепляют эти ощущения, касаясь тела так непревзойденно легко и выверено. От этой легкости я чувствую влагу в уголках глаз, уже почти не сдерживаю ее поток.

Последним оказывается легкий поцелуй посередине лба и слова: «Держись, все это только испытание. Мы еще встретимся».

Когда шаги удаляются, я от неожиданности такого исхода открываю глаза. Но вижу только исчезающие во тьме проема фигуру в светлом и светлые, почти белые волосы. Я не знаю, кто это был.

— Алури, Уровни тебя побери, поднимайся! — такое знакомое обращение, такое привычное презрение в голосе. Как я этому рад, как готов дать себя бить и унижать, лишь бы именно Варду.

Я открываю глаза, вырываясь из забытья. Все та же темная комната, свечи погасли, сплавились, испарились от перевоплощения Высших. Но остальное цело и как будто обновлено, очищено. Но только не я. Цепей на руках нет, как и ужасных скоб.