Леонид Крестов - Сеть созвездий

Попади этот выстрел в цель и Сборщик поглотил бы лишь кровавые и обожженные останки этой твари, от нее не осталось бы даже воспоминаний, но наш единственный шанс пролетел мимо, почти не причинив Хоргсу никакого вреда, и лишь слегка напугал проклятое порождение Бездны неожиданным громом. Тварь, которой полагалось бы испуганно уносить собственную шкуру подальше, лишь взвыла над нашими головами и даже и не подумав сбежать, лишь опустилась еще ближе к земле от вспыхнувшего в небе огня.

Замолкнув Кавил принялся судорожно перезаряжать свой арбалет, но сделать это на ходу оказалось не просто, и прежде чем он успел взвести тетиву и наложить новый болт, несколько драгоценных снарядов канули в небытие, упав на прожорливую шкуру Сборщика.

Не желая повторять своей недавней ошибки и решив в этот раз хорошенько прицелиться, Кавил вскинул свое оружие вверх и принялся водить его в след за тварью, неотрывно следя лишь за ней, и ни на минуту не оставался на месте. Единственный, кто успел сбросить с себя все доспехи, он куда меньше всех нас проваливался в пузырящуюся под ногами гущу и двигался вперед намного быстрее, почти что бежал, совершенно не глядя себе под ноги, и прежде чем наш компаньон вновь успел нажать спусковой крючок арбалета, его нога заскользила на склизкой поверхности. Мы с Орноном вскрикнули в унисон, но оказалось уже слишком поздно. Кавил рухнул прямиком на Собирателя, провалившись в него всем телом, лицом в низ. Он не успел даже вскрикнуть, лишь дергал руками и ногами пытаясь выбраться на свободу, но липкая чернота вцепилась в него слишком крепко. Наш подельник не долго сумел оставаться на поверхности, истерично дергаясь всем своим телом и пытаясь вырвать голову из душного плена, что бы глотнуть хоть немного спасительного воздуха, он лишь ускорял собственное поглощение и когда мы преодолели разделяющее нас расстояние, всего в несколько десятков шагов, на том месте где еще совсем недавно поднималась и колыхалась поверхность безликого Собирателя, теперь осталась лишь спокойная и невозмутимая чернота, словно бы никто в нее и не проваливался, тварь проглотила Кавила слишком быстро, сожрала целиком, не побрезговав и арбалетам, и все что нам оставалось, это продолжать двигаться вперед, что бы не разделить его страшной участи.

- Давай, поднажми, осталось уже не так уж и много! - Твердил я Орнону подталкивая его в спину, помогая переставлять ноги. Мой друг постанывал от каждого нового шага, вынуждающего его выдирать больную ногу из липкой массы, но даже и не подумал жаловаться и ныть, стиснул зубы и продолжал шагать дальше, как заведенный.

Безжалостное солнце, с каждой секундой, словно бы начинало жечь все сильнее, в своих тяжелых доспехах я чувствовал себя как в печи, сердце в груди уже готово было разорваться от напряжения, а воздух вокруг словно сгустился и от каждого нового вдоха в горле начинало першить. Амулеты стремительно умирали, проживая последние минуты собственной жизни и каждый новый глоток воздуха мог оказаться для нас последним. Не знаю, что должно было прикончить нас быстрее, нестерпимый испепеляющий зной или отрава, разлитая в воздухе, но Хоргс, похоже от природы совершенно лишенный какого либо любопытства, не стал дожидаться выяснения этого мучавшего меня вопроса и не стал оставлять свою добычу липкой прожорливой грязи.

Резко спикировав в низ, с пронзительным воем, прямо на наши головы, он схватил своими огромными когтями завопившего от дикого страха Орнона, и без труда вырвав его из липкой массы, оторвал от земли, и понес прочь, решив полакомиться сладкой человечиной где-то в дали, или в собственном огромном гнезде, где его вполне могли ожидать свежевылупившиеся детеныши. С тоской проводив взглядом размахивающего в воздухе всеми конечностями своего друга, я проводил его громким воплем, потонувшем в победном возгласе твари, и ни чем уже не в силах ему помочь, бессильно клял проклятое порождение Мертвого мира призывая на его голову все мыслимые и немыслимые проклятья.

Доспехи уже обжигали мне кожу, в боку нещадно кололо, делая каждое новое движение настоящей мукой и испытанием воли. Больше всего на свете хотелось просто остановиться, что бы передохнуть и перевести дух, прилечь и позволить проклятому Собирателю сделать уже наконец свое грязное дело, что бы только не мучиться, но я не сдавался, продолжал переставлять ноги, увязшие в черноте куда выше колен. Я уже не пытался выдрать их из липкой мерзости, просто брел вперед из последних сил, продвигаясь вперед с таким невероятным трудом, словно тащил за собой целый, тяжело груженый обоз, из десятка телег без единой запряженной в них лошади. Пот катил с меня градом, тяжело вздымавшаяся грудь при каждом выдохе уже начала издавать хрипы, а кислый от зловония воздух начинал жечь горло настоящим огнем, от которого я мгновенно зашелся в приступе кашля, и как только не скоро смог его подавить, набрал в грудь большой, последний глоток, и опасаясь что следующий же вдох может добить меня окончательно, решил задерживать дыхание так долго, как только смогу.