Алёна Волгина - Дорога до Белой башни

— Да я всё понимаю! Но так долго… нет ли другого способа?

— Не от тебя ли я слышал позавчера в гостинице слова об ответственности альтийцев перед этим Лесом?

— Это нечестный прием, — пробормотала Эринна. — Хорошо. Пока Вал будет занят, давайте поищем место для привала. Мы здесь надолго застряли.

Аларик сделал вид, что к нему эти слова не относятся. Привал его совершенно не интересовал, а вот магия Вала — очень даже. Он ещё никогда не видел, как колдуют человеческие волшебники. Нырнув в кусты, растущие неподалёку, кьяри затаился и стал ждать.

Вал его не прогнал, хотя наверняка знал о его присутствии. Казалось, ему было всё равно. Волшебник довольно долго стоял, прислушиваясь, при этом шелест деревьев изменился: в нём слышалась теперь приглушённая жалоба. Вал протянул руку и прошептал что-то, а когда раскрыл ладонь, на ней лежали горсть семян и пара желудей.

Он отложил семена на заранее приготовленный платок, достал из своей объемной сумки ступку, сделал пасс рукой, и она наполнилась сухими листьями, мелкими веточками и хвоей. Вал быстро превратил эту смесь в порошок, который вторым движением руки рассеял по просеке. Затем он достал из котомки свирель — простую свирель из тёмного дерева, какие Аларику случалось видеть у пастухов.

Самой мелодии почти не было слышно, она будто бы смешалась с поднявшимся взволнованным рокотом деревьев, свистом ветра среди стволов, шепотом тянущейся вверх травы… Всё слилось в одну медленную ритмичную песнь. Поднявшийся на просеке ветер стряхнул семена с платка, закружил их в воздухе.

Аларик не знал, сколько прошло времени, но, очнувшись, обнаружил, что у него ноет всё тело от долгой неподвижности.

Вал уже не играл. Он присел рядом с пнём, и выглядел совершенно измученным: дышал тяжело, на висках выступил пот. Аларик рискнул подойти поближе.

Рядом с пнём красовался крепкий зелёный побег. Кьяри огляделся вокруг. Везде было то же самое.

— Ювелирная работа! — восхитился он совершенно искренне.

— Каждый новичок, — сказал маг устало, — который возжелает учиться на мага, прежде три года ходит в подмастерьях у ювелира, чтобы научиться тщательности. И три года у живописца — чтобы научиться видеть гармонию. И, наконец, три года у лекаря — чтобы научиться ответственности.

— Раньше, кажется, было не так, — заметил кьяри. Файерс рассказывал ему кое-что об обычаях древних магов. — В Серентисе…

Волшебник так сверкнул глазами, что Аларик умолк.

— Вот именно поэтому, — веско сказал Вал, — мы имеем теперь проблему Серентиса.

Весь остаток дней кьяри размышлял над его словами.

На следующее утро их «голодный поход», как обозвал его Тиллерин, наконец, завершился. Уже знакомая им старая дриада с первыми лучами солнца будто соткалась из тумана и вызвалась их проводить. Возможно, она хотела убедиться, что люди действительно уберутся из её владений. Другие волшебные обитательницы леса так и не показались на глаза. Сегодня дриада была настроена гораздо добрее, Эринну на прощание даже обняла:

— Удачи тебе, девочка. Ты задумала хорошее дело. Удача тебе понадобится…

У Аларика уже сложилось впечатление, что буквально все вокруг знали, в чём заключалась цель их похода. Все, кроме него. Поскольку дальше он ехал рядом с Эринной, вопрос сам сорвался у него с языка:

— А меня ты не хочешь просветить, в чём заключается ваша задача?

— Давай так, — поколебавшись, ответила девушка. — Я расскажу тебе, когда своими глазами увижу башни Серентиса. Договорились?

Ему оставалось только согласиться. Аларик был вынужден признать, что если Эринна хотела покрепче привязать его к их экспедиции, ей это вполне удалось. Всем известно, что кьяри любопытны, как коты.

Опорой и сердцем каждого клана кьяри является клановый замок. Неудивительно, что каждый из них старался возвести что-то особенное, чем можно будет потом хвастаться перед остальными. Стройка могла затянуться на пару столетий, но кьяри это нисколько не волновало, разве уместна спешка в таком серьёзном вопросе? Тем более что некоторые из кьяри видели ещё Семь Башен Серентиса целыми, что значит для них какой-то лишний десяток лет?

Замок Миэрглос, который лорд Файерс возвёл на треугольном выступе глянцево-черной скалы, возвышавшейся над цепочкой плато и рваными ущельями Лабриса, обычно производил на гостей ошеломляющее впечатление и долго потом являлся в кошмарных снах. Неизвестно, где черпал вдохновение этот гений механики и астрономии, но, глядя на химер, притаившихся за выступами баконов, на острые черные шпили башен, на лабиринт внутренних двориков, где гостю чуть не на пятки с лязгом падали острейшие решётки, любой поверил бы в самые жуткие легенды о кьяри и тут же прямо на месте сочинил бы парочку новых.