Фабрис Колен - По вашему желанию. Возмездие

— На мой взгляд, ты очень похож на отъявленного мошенника.

— Вы абсолютно ничего не поняли.

— Как тебя зовут?

Вместо ответа мальчик аккуратно поставил на землю голову свиньи и побрякал двумя ключиками.

— Эй, — воскликнул я, протягивая к нему руку, — где ты это взял?

Он знаком предложил мне обернуться, но было уже поздно: дверь моего дома захлопнулась.

Малыш подошел ко мне и взял меня за руку.

— Это очень плохо, — сказал он. — Вы забыли свои ключи.

— Ну и что?

— Вы забыли свои ключи.

Я подпрыгнул и проснулся.

Надо мной склонилось лицо моей горничной.

— Эй, ага, ну, вот, — вырвалось у меня. Подняться удалось с трудом. — Черт возьми, сколько сейчас времени?

— Половина десятого, мистер Мун, — пробормотала Пруди. — Я приготовила вам кофе.

— Очень хорошо.

— Я смотрела матч, — объявила она с сочувственной улыбкой. — Второй период был очень обнадеживающим, вам не следовало бы…

— Ради любви к небу, Пруди, не надо ничего говорить мне об этом матче и ни словом не напоминайте о Квартеке. Я ненавижу Квартек. Всеми фибрами души ненавижу этот спорт и всех тех, кто им интересуется. С сегодняшнего дня в моем сердце нет даже самого отдаленного уголочка даже для «Ква» Квартека. Это вполне понятно?

— Да, да, — вздохнула Пруди, помогая мне подняться с кровати, — успокойтесь, мсье Мун, успокойтесь.

Я сделал несколько шагов по гостиной и замер, взглянув в окно. На улице все оказалось точно таким же, как и в моем сне, если не считать того, что на небе лежал сероватый оттенок и не было ни одной собаки… ах нет, не было даже намека на чье-либо лицо. Не говоря уж о толпе.

У меня слегка побаливала голова. Детали прошедшего вечера медленно всплыли в моей голове, но опытная горничная уже успела убрать все, что могло бы мне о нем напоминать.

— Новости про нашего друга…

— Мсье Мак-Коугх спит в моей постели, — перебила меня Пруди.

— Что вы говорите?

— Очевидно, перепутал комнаты. Он надел мою пижаму.

— Как он мог?

— О, но вы же знаете, что я же почти такая же маленькая, как и мсье Мак-Коугх.

— Нет, я просто хотел сказать, как он осмелился так поступить? На этот раз я обязательно…

— На этот раз вы сейчас примете ванну, — сказала Пруди и повела меня к ванной комнате. — Вы совершенно не изменились с прошлого утра.

Я позволил ей вести меня как ребенка. К моему великому беспокойству, эту глупую гномессу совершенно не шокировало поведение Глоина.

— Может быть, вы и правы, — заметил я, — но вот мне же никогда не приходило в голову надевать вашу пижаму.

Она только пожала плечами.

— Я сейчас подогрею вам воду, — сказала горничная.

— Хорошая мысль. Воспользуйтесь удобным случаем и отлейте несколько литров воды для того, чтобы вымыть морду этому проныре. Если вы понимаете, что я хочу сказать…

Но она уже удалилась.

Несколько позже этим утром я уселся за свой письменный стол. Пруди была занята тем, что наводила в доме порядок, а Глоин Мак-Коугх все еще спал. Перо было наготове, и я написал объявление в десяти экземплярах.

Меланхолия? Беспокойство? Отчаяние?

Доктор Джон В. Мун вылечит ваши душевные недуги

Двадцать ливров за консультацию

Во время приема (или без него)

Последовали некоторые согласования и улаживание административных мелочей.

Это была определенно гениальная идея. Во-первых, большинство жителей этого города имело деньги. А те, у кого их не было, определенно газеты не читали. Во-вторых, люди, которые читают газеты, обычно имеют целый набор проблем. А для чего служат газеты? Для того чтобы показать, что в мире существуют люди еще более несчастные, чем вы. В-третьих, как только читатели газет утолят свою жажду из этого скудного источника, они придут ко мне. Простая арифметика.

В то время когда пробило полдень, я пошел к Пруди и попросил ее подать мое объявление во все ежедневные газеты Ньюдона: «Вечерние облака», «Цвет нации», «Гордый воин», «Малый мир», «Утро волшебника», а также и в прочие подобные издания. Моя горничная пробежала глазами объявление и посмотрела на меня так, словно я, отправляясь на бал-маскарад, нарядился в костюм бациллы чумы.

— Но, мсье Мун…

— Что, Пруди?

— Вы же не можете… Я хочу сказать, что так нечестно.

— Это еще почему?

— Заставлять людей платить за то, что они будут рассказывать вам о своих болезнях.

— Очень хорошо.

— Ничего хорошего. Но, во всяком случае, я думаю, что никто и не придет.

— Прекрасно. Тогда в чем же проблема?