Чеширский Кот - Цвет прошлого

Забыв обо всем, Эвас гнал лошадь в безумной скачке, как думалось ему, наперегонки со смертью. Не замечая хлещущих веток, не видя Подлинных цветов, не слыша воя ветра, только одно слово набатом звенело в его голове.

Прочь!..

…На синей глади пруда весело прыгали шаловливые солнечные блики. Качались на крохотных холмиках ряби, перетекали с гребня на гребень и замирали, пока слабый ветерок не отправлял их в новый путь.

Склонившаяся на водой женщина выпрямилась, поправила растрепанные волосы, черные, с редкими снежинками седины. Бросив беглый взгляд на пруд, удовлетворенно кивнула, тихо повторила пришедшееся к месту слово. «Прочь». Одно дело позади, осталась сущая безделица.

Она оглянулась, взмахом руки подозвала стоящего на опушке Могучего. Тот неуверенно подошел и, не доходя десяток шагов, остановился. Встал на все четыре лапы и опустил голову в почтительном поклоне.

— Я исполнил ваше повеление, Хозяйка. Провел его через Приграничье.

— Прекрати кланяться, — мягко одернула она зверя. — Я позвала тебя не для этого.

Могучий неторопливо распрямился, по–прежнему не поднимая взора.

— Простите меня, хозяйка, я едва не совершил ошибку.

— И это лишнее. Я должна была предусмотреть, что он может прийти не один. Но не предусмотрела. Ты же всего лишь в точности исполнял мои приказы. Причем очень неплохо исполнял.

Женщина подошла к нему, ласково провела рукой по косматой голове. Пристально посмотрела в глаза.

— Ты все сделал правильно, слышишь? Я довольна тобой.

Могучий ничего не ответил, но в темных бусинах глаз сверкнула затаенная радость.

— А сейчас скажи мне одну вещь. С девочкой было создание, Ловкий. Кто он и откуда?

— Один из диких, тех, что живут у самых окраин, где мало хозяев. Еще совсем крошечный и очень дерзкий, но безгранично преданный своей хозяйке.

— Любопытно, — тихо произнесла женщина, возвращаясь к пруду. — Можешь идти, — обернулась она к Могучему. — Отдохни, скоро нам вновь понадобится твоя помощь.

Проводив взглядом удаляющегося зверя, она присела у воды.

— Так значит дерзкий и безгранично преданный? Посмотрим на тебя поближе, дружок…

…Серая хмарь плотной пеленой окутала старую крепость. Потемневший от времени камень повидал за свою бытность стеной многое. Междоусобную рознь Комтийских феодалов. Безумную, пылающую огнем и кровью войну с Регной. Постоянное ожидание атак из таинственного Приграничья, когда одичавшие создания пытались пробиться к беззащитным селам и деревням. Многое повидал камень.

Поэтому очередная картина его не удивила.

По широкой лестнице, возведенной относительно недавно, взамен обветшавшей, спускались трое. Двое, парень и девочка, шли, держась за руки, позади пожилого, с гордым орлиным профилем мужчины, с золотым медальоном Ордена на груди. Посреди двора стояла богато украшенная карета, возле которой выстроился почетный эскорт, два десятка лучших воинов — орденских гвардейцев.

Моросил мелкий осенний дождик, тревожа широко разлившиеся лужи. Извилистые ручейки стекали по грубой поверхности стен. Никто не заметил, как в одной из луж шевельнулись осколки синего. Ни один из стоящих во дворе Мастеров. Лишь Ловкий, сидящий за пазухой у девочки, высунул голову, пристально глядя на проступающий в воде образ.

«Так вот ты какой», — улыбнулась женщина. — «Я смотрю, ты далеко пойдешь».

«Что тебе нужно?» — сердито посмотрел Ловкий. — «Я уже выбрал себе хозяйку и служу только ей».

Зверек чувствовал силу в этом неясном образе, силу, во много раз превосходящую, как его собственную, так и его хозяйки, которая, ни о чем не подозревая, спускалась к карете. И только это заставляло его говорить с таинственной женщиной.

«О, не беспокойся, у меня и без тебя хватает верных и сильных слуг», — рассмеялась она. — «Хотя лгать не буду, ты бы мне подошел. Но речь не об этом», — в голосе женщины зазвучали жесткие нотки. — «Я хочу, чтобы ты приглядывал еще за одним человеком, спутником своей хозяйки».

«Я служу не тебе».

«Верно. Но ведь ты не желаешь своей хозяйки зла? Тогда отчего бы не позаботиться о ее друге», — усмехнулась она.

Ловкий напрягся, явственно ощущая угрозу. Пока очень и очень далекую, но только до тех пор, пока не прозвучал отказ. Тем временем, девочка шагнула на каменную плиту, подошла к карете.

— Прошу вас, Повелевающая, — распахнул перед ней дверцу мужчина.

«Хорошо» — неохотно согласился Ловкий. — «Я прослежу за ним».