Мария Крайнова - Фениксова песнь (СИ)

"Не буду", - подумал я, попытавшись передать свою мысль хранительнице. С телепатией я был не то чтобы не в ладах, просто давалась она мне с трудом. Но Халу, похоже, услышала, потому что подняла голову и посмотрела на меня. Ее лицо, искаженное от рыданий, показалось мне просто очаровательным. Из уголков глаз сочились белые слезинки, которые, вопреки всему, не исчезали в воде, а медленно летели вниз, к подножию храма, словно странные круглые снежинки.

- Не... Не будешь? - всхлипнула хранительница, устроив ладони на моих плечах. - Почему? Он же твой наниматель!

"Наниматели правы не всегда", - подумал я, ненавязчиво оттесняя ее пальцы. Девушка поняла, что обниматься я не настроен, и понятливо отодвинулась. - "Но ты тоже показала себя не с лучшей стороны. Вместо того, чтобы уничтожить обидчика, ты убивала невинных людей. Людей, которые не совершали ошибок своего работодателя".

- Он... Он никогда не приходил сюда сам! Присылал воинов, слуг, кого угодно, но слишком трясся над собственной шкурой...

"Тебя ослепила месть", - подумал я и почувствовал, как мои губы расползаются в улыбке.

Халу, продолжая плакать, улыбнулась в ответ. Выглядело это странно.

- Да, ты прав, - согласилась она, запустив пальцы в свои волосы. - Я больше так не буду, если ты... если ты исполнишь мою просьбу.

Я почувствовал неладное, но возражать не стал. Улыбка хранительницы стала хищной, и она потребовала:

- Убей Хорнэта. Убей, и я больше здесь не появлюсь. Клянусь жизнью. Убей и беги в Серебряный Лес, там тебя никто не достанет. Ты ведь все равно туда идешь!

Я задумался. Надолго.

Клятву, данную духом, невозможно подвергнуть сомнению. А, согласившись исполнить ее волю, я потеряю всякое право отказаться.

С одной стороны, Хорнэт явно заслужил наказание. С другой... Разве я вправе обрывать чужую жизнь, пусть даже это жизнь убийцы?

"Только если на кону стоят жизни невинных людей", - ехидно высказался мой внутренний голос. И был совершенно прав.

Халу смотрела на меня задумчиво, явно пытаясь предугадать ответ. И, когда я кивнул, в ее глазах вспыхнула радость, но какая-то неправильная, злая.

И я чуть было не пожалел о своем решении.

ГЛАВА 19,

где мы вламываемся в Храм Воющей Химеры

В поместье мы вернулись в несколько подавленном настроении.

По дороге я рассказал Шейну о своем договоре с хранительницей. Я был уверен, что повелитель по меньшей мере рассердится, но ошибся. Парень спокойно сказал, что за нанесенный природе вред надо платить, и молчал, пока мы не поднялись в наземную часть дома. Там он пожелал мне удачи, и мы разошлись в разные стороны: Шейн отправился будить остальных повелителей, а я пустился на поиски покоев господина Хорнэта.

Это оказалось нелегким делом. Коридоры жилого крыла поместья складывались в причудливый лабиринт, выбраться из которого без помощи магии показалось мне невозможным. К счастью, магия у меня была, поэтому мне без труда удавалось сохранять спокойствие. Относительное, правда, спокойствие - при мысли о том, что я согласился совершить убийство, у меня начинали дрожать колени. Я останавливался, прижимался спиной к стене, и мертвенный холод камня успокаивал меня не хуже дорогих зелий.

На первую богато украшенную дверь я наткнулся случайно, безмерно удивившись ее появлению. Тяжелые деревянные створки, покрытые позолотой, разрушали независимый мирок лабиринта, никак не вписываясь в его мрачное очарование. Стражников рядом не было. Я обернулся, вздохнул и осторожно прикоснулся к двери. Поверхность оказалась гладкой, и пальцы соскользнули на несколько сантиметров вниз, пока я думал, открыть дверь так или воспользоваться даром. Решив, что пригодятся оба способа, я устроил ладонь поверх замочной скважины и представил, как замок открывается, пытаясь подкрепить свои мысли энергией. Получилось далеко не сразу - я не знал устройства замка, рассчитывал на стандартное и не сразу вспомнил, как обычно пекутся о своей безопасности знатные люди. Особенно если им есть что скрывать. Словом, пока я пытался перехитрить чертов механизм, прошло около семи минут, и меня начало ощутимо потряхивать. Я боялся, что кто-нибудь решится на ночную прогулку по поместью, пройдется по коридору и случайно меня увидит. Хотя это, наверное, покажется мне сущим пустяком, если окажется, что за дверью вовсе не покои господина Хорнэта, а, скажем, библиотека. От этой мысли мне стало еще хуже, и я закрыл глаза, мысленно уговаривая себя, любимого, успокоиться и взять себя в руки. Ехидный внутренний голос отказывался это делать, утверждая, что руки заняты, и я начал чувствовать себя идиотом с раздвоением личности.